Ирина Озерова - Память о мечте (сборник)

Алун Льюис

(1915–1944)

Прощай

Итак, мы произносим: «Доброй ночи» —И, как любовники, идем опять,На самое последнее свиданье,Успев лишь вещи наскоро собрать.

Последний шиллинг опустив за газ,Смотрю, как платье сбросила бесшумно,Потом боюсь спугнуть я шелест гребня,Листве осенней вторящий бездумно.

Как будто бесконечность помню я,Как мумия, завернутый в молчанье,Я воду набираю питьевую. Ты говоришь:«Мы отдали гинею за комнату последнего свиданья».

Затем: «Оставим мы любовникам другимНемного газа, пусть тепло лучится…»Лицо твое испуганно – вдали,Язык твой Вечных слов всегда боится.

Мне поцелуями глаза закрыв,Смущаешься, как будто Бог ударилДитя с его наивным, детским страхом.Мы бесполезность слез друг другу дарим.

Но мы не отречемся от себя,Наш эгоизм не расстается с телом.Наш вздох – дыхание земли,Следы – навеки на сугробе белом.

Мы создали Вселенную – наш дом,Мы сделали своим дыханьем ветер,Сердца в груди – опоры наслаждений.Перешагнем семь океанов смерти.

Тела покуда воедино слиты.Когда ж уйдем мы в разные края,Ты сохранишь колечко, я – заплатку,Пришитую тобой, любовь моя.

Норманн Маккейг

(1910–1996)

Летняя ферма

Соломинка, как молния ручная, в траву стекла;Другая, расписавшись на заборе, зажгла огонь зеленого стеклаВоды в корыте лошадином. В сумрак синийБредут, покачиваясь, девять уток по колее дух параллельных линий.

Вот курица уставилась в ничто одним проникновенным круглым глазомИ клюнула. С пустыни неба разомУпала ласточка, покинув вышину,Конюшню облетит – и вновь в голубизну.

Лежу в прохладе девственной травы,Боясь того, что может мысль – увы —Прыжком кузнечика перенести меняВ пространство странное невиданного дня.

Сам под собой, как множество, стою,Нанизанный на время, но моюМогу я ферму, крышу сняв, скорбя,Внутри увидеть самого себя.

Шагая к Инверъюплейну

Горя решеньями в благоуханной тьме,Иду я, мудрый,Но разгорается проблема утра.

Дошел я до моста – на Стоер поворот.Меня возноситПроблема дерева – она решенья просит.

Ли По в душе. Ополовинен ум.Сесть. Пить до дна,Покуда не опустится луна.

Мой виски зажигается созвездьем. Мудрым бытьУмеет каждый,В чем суть проблемы, я решил однажды.

Коль вы не знаете ответов, знаю я,Рад вам помочь…Я щурюсь на луну, убрал бутылку прочь.

Затем я вновь иду (еще так много тайн,Их разгадать бы смог!),Но мучает проблема стертых ног.

Поле боя у Инвернеса

Здесь только мертвые тела лежат,потому что мечты наши не похоронишь.Вы не можете придавить погребальным камнемзловоние чести и верности,которое все еще отравляет воздух.Сколько трупов в землю леглос тех пор, как воздух прогнил в Куллодене.

Карл Сэнберг

(1878–1967)

Трава

Сложи холмы из тел под Ватерлоо, в Аустерлице;В землю их зарой и дай пробиться мне —Я все покрою, я лишь трава…

Потом сложи их грудой в Геттисберге,Сложи их грудой в Ипре и Вердене,Всех закопай. И мне позволь пробиться.Минуют годы; спросят пассажиры проводника:– А это что за место?– Где мы теперь?

А я трава всего лишь.Позволь мне действовать.

Сумерки буйволов

Исчезли буйволы.И все, кто видел этих буйволов, исчезли.Все, кто смотрел, как буйволов стадарастаптывают дерн зеленых прерий,и к праху из-под тысячи копытсвои большие головы склоняютв величественном шествии к закату,кто видел их, уже давно исчез.И буйволы исчезли безвозвратно.

Буква «S»

Река – это жидкое золото в закатных лучах Иллинойса.Кто-то золото плавит, меняя его назначенье.Женщина месит тесто для свадебного пирога,Кладет в него масло и яйца, и тайную щедрость заката.Река, изменяя русло, изгибается буквой «S».С этой буквой беседу ведут небеса Иллинойса.

Плывущие против течения

Сильные люди преуспевают.Их ломают пуля, веревка, болезнь, разоренье.Но они продолжают жить и боротьсяи поют, как удачливые игроки.А сильные матери силятся вытянуть их…Сильные матери силятся вытянуть ихиз пучины моря, одиночества прерий,из горных обвалов.Спой аллилуйя, произнеси «аминь»,излей благодарности благодать.Сильные люди продолжают преуспевать.

Плавники

Рассекайте отмель морскую на отмели,как луну из луны добывает море;отмель, утес и песок – необходимосоздать.

Плывите, плывите, плывите, эти отмели переплывая,качается солнце над вами в морском голубом галопе —сидите на волнах, как в седлах, всадники скачки морской.

Вверх и вкось возноситесь, серебряные волнорезы,стоны вашего танца исторгните; пенистый смехрассыпьте вечностью радуг.

Крылья пены, летите; подхватите смелых пришельцев,пусть их зеленое тело с розовыми плавникамизаблещет в искрах дождя и кружеве белой пены.

Мужчины моря, как прежде, ушли к тяжелой работе,женщины моря ушли покупать булавки и шляпки,золотом ржавчину скрой на покрове бескрайнего моря.

Реквизит

I

Разверните этот плед; в нем находится кокетка.Посмотри: ее нога виртуозна, как в балете;разверните плед; она —робкая беглянка; или —собирается ее кто-то ветреный похитить;вот шалунья ваша; каксможем мы играть, скажите,если нет ее у нас?

II

Ребенок появился в ураганесценическом: «дочь грешная моя,ты впредь не пачкай моего порога»,и нежные родители ребенка законному проклятью предадут;ребенок, спрятав кучку безделушекв платок, уходит медленно со сцены.Дверь закрывается;теперь она навеки вышла в ураганна сцене, навеки вышла; снег,включите снег. Ты, сын охотника.

Тонкие ленты

В мастерской ювелирной я видел: мужчина чеканиттонкий лист золотой. И я слышал, что этоплачет женщина плачем своим вековым.

Я под деревом персика видел цветов лепестки —…это тонкие ленты истлевшего платья невесты. Я слышал,плачет женщина плачем своим вековым.

Панно