Максимилиан Немчинский - Раиса Немчинская

Нужно обладать немалым упорством, чтобы отрепетировать новый трюк. Но еще большее мужество необходимо для того, чтобы не вынести его раньше времени на суд зрителей; такой выдержкой она обладала. Если бы потребовалось назвать основное качество характера Немчинской, то наиболее точно его можно определить как одержимость работой. Такой вырастил ее цирк. Увлеченность и уважение к избранной профессии поражала и в артистах, с которыми Раиса Максимилиановна дружила. Так уж вышло, что чем дальше, тем больше она сближалась с людьми молодого возраста. Конечно, происходило это не потому, что осталась единственной из своего поколения в трудном жанре воздушной гимнастики. Просто в суматошной жизни цирка чуть ли не все понятия настолько потеряли свое изначальное значение, что даже такие незыблемые, казалось, величины, как артистическая опытность и возраст, вовсе не являются однозначными.

Всякий раз встречаясь с талантливым коверным Эдуардом Середой, она непременно вспоминала, как много лет назад он впервые к ней обратился: «Тетя, можно я сяду к вам на колени, мне плохо видно». Но, взяв восьмилетнего мальчика себе на руки, юная исполнительница, несмотря на все свое тогдашнее самомнение только что вышедшей на манеж гимнастки, знала, что оказывает услугу участнику акробатической группы Кларк, артисту с двухлетним стажем работы. Цирк, как ни одно другое искусство, приучает ценить человека по труду, а не возрасту.

Разница в летах забывается гораздо быстрее, когда есть духовное родство и близость, возникающие при совместной работе. Да и действительно, что может измениться во взаимоотношениях людей, если, скажем, наиболее родного ей человека, дрессировщицу В. Л. Ольховикову, Немчинская впервые увидела на манеже пятилетней девчушкой, младшей дочерью и самой маленькой партнершей семейства Океанос? Потом, встречаясь на месяц и разъезжаясь на годы, Раиса Максимилиановна видела Викторию Леонидовну подростком, исполняющей эквилибр на двойной проволоке, стройной девушкой, изящно ездящей гротеск на лошади, молодой женщиной, исполняющей в паре с партнером умело скомпонованные акробатические трюки. Подружились они, когда Ольховикова стала уже дрессировщицей, создала интереснейший номер «Собаки — жокеи и наездники».

Время идет, и, наверное, в закономерности перемен есть свой смысл и значение. Это прекрасно, что, скажем, маленькая девочка с огромными глазами, ни слова не говорящая по-русски, только что привезенная с гор, дочь М. Н. Туганова, Дзера, выросшая в блестящую наездницу, сегодня возглавляет ансамбль джигитов Северной Осетии «Иристон». Раиса Максимилиановна любила Дзерассу Михайловну не только за то, что она великолепна в седле. Ее радовало, что цирковой ребенок, окончив актерское отделение Института кинематографии, вернулся на манеж, не побоявшись бесконечных тревог и неустройства кочевой жизни. Немчинская любила детей своих друзей и радовалась, когда они трудом и упорством добивались почета и известности больших, чем их родители.

Она уважала трудолюбие сына Э. А. Рогальского Евгения, ставшего опытным дрессировщиком и наездником. Ей нравилось общество его жены и партнерши Энгелины, но была дружна и с его матерью Майрам Мкртычевной, несмотря на то, что ей за семьдесят, несмотря на то, что постоянно пустует в Москве уютная и нарядная квартира, не желает бросать цирк. И, наблюдая, как она кормит, холит, дрессирует собак, нельзя не восхититься ее жизнерадостностью и жизнелюбием. Она живет своей работой. Как, впрочем, живет ею каждый труженик цирка, независимо от возраста и положения. Если что-то и вызывало в Немчинской зависть, то это молодость ее друзей. Правда, они порой также завидовали ее энергии и трудолюбию.

Вот это удивительное умение подчинить всю жизнь работе, свойственное русскому народу, изумляет и в артистах нашего цирка. Любые трудности они воспринимают, скорее, как возможность проявить свою изобретательность. Зарубежные цирковые антрепренеры, как легендарную, передавали друг другу крылатую фразу Бардиана в том, что, если потребуется, советские артисты и за тучу зацепятся, но работать будут. В полной мере это относится к артистам воздушного жанра. Порой им приходилось проявлять особую изобретательность.

Для Немчинской не существовало вопроса, сможет ли она работать в тех огромных, но, как правило, неприспособленных помещениях, которые обычно предоставлялись советским цирковым труппам. Вопрос заключался лишь в том, как наиболее просто и быстро подвесить аппарат. Огромный опыт всегда выручал артистку. В Ницце она пустила подвесные тросы с крыши через окна, в Польше додумалась до специального штамберта, подвязываемого к тросу, удерживающему полотнища шапито между двумя столбами, даже сумела найти выход из заведомо безнадежного положения в Лондоне. В «Вембли» металлическая конструкция, за которую осуществляли всю подвеску, проходила не вдоль, а поперек спортивного зала и ширину имела всего в пятьдесят сантиметров, в то время как в допинге расстояние между тросами крепления метр сорок и ни сантиметром меньше. Решение гимнастка приняла до удивления простое и оригинальное. Укрепила на подвесные концы трубу-распорку, зажала ее на необходимой высоте и уже смело вязала трос по ширине конструкции. Полутораметровая распорка фиксировала необходимое расстояние между тросами, и можно было крутить лопинг. Правда, она постоянно вибрировала, и это действовало на нервы исполнительнице, но зрители за звучанием оркестра ничего не слышали. Ради работы Немчинская могла вытерпеть и не такое. Было, наверное, только одно, чего она не смогла бы пережить в своей артистической жизни. Это отсутствие интереса зрителей к своему номеру, выступлению, к цирку.

Пожалуй, именно заграничные поездки и позволяют взглянуть на цирковую профессию как бы со стороны. В своей семье, в своей стране настолько привыкаешь к феномену советского цирка, что не осознаешь уже его необычности. Ведь система государственных цирков снимает с плеч артиста заботы о финансовых тратах на создание или усовершенствование номеров, ожидая взамен только одного — творчества. Вырабатывается совсем другая психология. О капиталистических странах и говорить не приходится, но даже артисты Венгрии во время первой поездки советского цирка в 1956 году удивлялись, отказывались верить, что можно работать постоянно, а не по временным контрактам, выступать в одном городе по месяцу, а то и по три, да и ко всем этим благам иметь еще и оплачиваемый отпуск. Только такие встречи, уверяла Немчинская, и убеждают, как далеко шагнул советский цирк за прошедшие годы.

Речь идет не только об успокоенности за свое жизненное существование, о вере в завтрашний день. Не менее важна убежденность в необходимости своей работы. Не следует забывать, что именно усилиями артистов Страны Советов цирк ныне принят как равный в семью искусств. А ведь были времена, когда, признавая всю популярность цирка, числили его в разряде балаганных развлечений. Разъезжая в 1972 году с цирком Буш по городам ГДР, Раиса Максимилиановна столкнулась с этим не привычным уже для советского артиста пережитком в отношении к цирковому искусству.