Поль Зюмтор - Вильгельм Завоеватель

В X—XI веках мастера книжной миниатюры из Кентербери и Винчестера (так же как на континенте миниатюристы в Рейхенау, Трире, Кёльне и Льеже) поддерживали традицию европейского изобразительного искусства. Их произведения расходились по свету, возвещая о близком уже новом культурном подъеме и подготовляя его. Королева Эмма послала из Лондона в подарок своему брату Роберту, архиепископу Руанскому, англосаксонский псалтырь. В художественной традиции, некогда занесенной с континента, из Франции и Германии, но получившей самостоятельное развитие, противостояли друг другу два стиля: один — вычурный, акцентирующий складки и движения драпировок, а другой — более простой и сдержанный. Архаичная англосаксонская архитектура, многие памятники которой, как можно предполагать, еще существовали в начале XI века, была исключительно деревянной. Искусство каменного строительства, некогда завезенное на остров римлянами, восстанавливалось с начала VII века христианскими миссионерами. Первые церкви, построенные ими в южной части страны, воспроизводили континентальные образцы. Оригинальный англосаксонский стиль зародился в Нортумбрии, обращенной в христианство ирландскими монахами. Там, на далекой окраине пришедшей в упадок Европы, около 700 года сложился не знавший равных себе центр обработки камня и металла и многоцветной живописи. Спустя столетие викинги уничтожили эту традицию, однако до наших дней дошли многочисленные ее памятники, продолжающие восхищать взоры людей — например высокие каменные кресты, тут и там предстающие перед глазами путника. Искусство Уэссекса, основанное на каролингских образцах, впоследствии распространилось по всей стране, за исключением Области датского права.

Ко времени, когда на другом берегу Ла-Манша родился будущий герцог Вильгельм, Англосаксонское королевство представало в качестве страны с богатой и высокоразвитой культурой, претерпевшей немалый ущерб в результате продолжавшихся в течение полувека войн и связанной с ними череды бедствий. Этой стране недоставало чувства национальной общности, предпосылкой зарождения которой была бы цементирующая ее концепция государства. Не было случайностью, что она дважды, с интервалом в пятьдесят лет, в 1016 и 1066 годах, подверглась иноземному завоеванию. Однако, если завоевание, произведенное Кнутом, явилось результатом простого военного превосходства, то вторжение Вильгельма Завоевателя отличалось организационным превосходством, последовательностью политического замысла, гармоничностью сочетания всех необходимых предпосылок. Именно поэтому оно оказалось успешным и долговечным.

Глава вторая. БАСТАРД (1027-1035)

В августе 1026 года умер герцог Нормандии Ричард II. Еще при жизни он назначил своим соправителем старшего из двоих сыновей, которых родила ему супруга Юдит, — восемнадцатилетнего Ричарда. Большинство нормандских баронов признали его своим новым правителем, тем самым одобрив свершившееся престолонаследие. Однако это решение не восстановило согласия в стране. Одна группировка склонилась перед волей другой, ожидая (и ожидание это не слишком затянулось) часа своего реванша. Всякий раз при смене правителя в Нормандии возникали подобного рода конфликты, поскольку каждый из сыновей, законных или побочных, оставшихся после покойного герцога, считал себя обойденным, если на престол восходил не он, а кто-то из его братьев или кузенов.

Второй сын Ричарда, Роберт, юноша шестнадцати или семнадцати лет, тогда же получил (быть может, в порядке компенсации) графство Йемуа (Hiemois). Эта территория с поросшими сочной травой лугами, расположенная между реками Орн и Див, представляла для герцогов как экономический, так и военный интерес: она являла собой передовую линию в направлении Перша и Мэна, прикрывая южный фланг герцогства. Однако строптивый нрав населения требовал постоянного контроля, поэтому герцоги взяли за правило поручать этот регион заботам надежных людей из числа представителей своего рода. Еще Ричард I пожаловал Йемуа одному из своих бастардов. В X веке графы Йемуа построили на холме Фалез каменный замок, весьма грозный для того времени, вокруг которого впоследствии вырос укрепленный город.

Потомки прозвали этого Роберта Щедрым или Великолепным. Его поистине безумная щедрость овеяна легендами. Во время мессы по случаю освящения аббатства Серизи он вручил огромную сумму в сто ливров некоему оруженосцу, потерявшему свой кошелек, дабы избавить его от неминуемого позора, если бы тот не имел возможности участвовать в приношениях. Во время паломничества в Святую землю он велел подковать своего мула золотыми подковами и запретил спутникам подбирать с дороги выпавшие из них золотые гвозди. В Риме он накрыл своей великолепной мантией статую Марка Аврелия, дабы защитить ее от непогоды. Будучи в Византии, он прибыл по приглашению василевса в его дворец и, не найдя там достойного для себя кресла, свернул вчетверо свой парчовый плащ и сел на него, словно на подушку, а по окончании аудиенции оставил его на месте, заявив, что нормандец не имеет обыкновения носить на себе свое кресло. Прибыв к вратам Иерусалима, он встретил там толпу из нескольких тысяч паломников, огорченных тем, что турки не пускают тех, кто не имеет возможности отдать за вход по золотому безанту[10]. И возмущенный Роберт заплатил за всех!

В этих рассказах содержится немалая доля преувеличения, присущего эпическим повествованиям, видимо, относящегося к более позднему времени, поскольку с конца XI века в лице Роберта прославляли в большей мере отца Вильгельма Завоевателя, чем самого Роберта, исторический образ которого подернулся дымкой забвения. И тем не менее нельзя отбросить все эти истории как праздный вымысел. В юнце, прибывшем принять от имени своего отца и старшего брата во владение Фалез, угадываются приписываемые легендой черты характера, то пугающие, то притягательные, но весьма показательно контрастирующие с рассудительностью, решительностью и прозорливостью его славного сына. В конце Средних веков некоторые хронисты стали отождествлять этого герцога Роберта с Робертом Дьяволом, героем многочисленных, начиная с XIII века, популярных произведений литературы, мифическим персонажем неясного происхождения — неотесанным Дон Жуаном, которого сама мать обрекла Сатане.

Исторические источники мало что сообщают о коротком жизненном пути Роберта Щедрого. К периоду, охватывающему несколько месяцев до и после смерти Ричарда II, относятся два события, о которых нам известно лишь в общих чертах: связь Роберта с матерью Вильгельма Завоевателя и его война против Ричарда III.