Светлана Савицкая - Джуна. Одиночество солнца

– Иди! – она после лимита отведенного времени вот так вот, без уговоров, всегда отпускала меня и всегда-всегда провожала вместе с Вики до улицы.

Меня чуть качнуло. И вдруг точно солнце вышло среди ночи. Неожиданное просветление, именно просветление почувствовала я.

Совершенно трезвая добралась до «Арбатской» и успела на последний поезд.

Пришла домой в некотором задумчивом состоянии. Трезвая, как стеклышко.

– Что делали? – спросил муж.

– Пили. Пели. И матерились, как большие мужики, – ответила я и дохнула на мужа.

– Что-то от тебя не пахнет, – удивила его реакция…

Этот случай объяснил мне Саша Бухаров. Наша «разведка» не всегда ведь служит. Иногда и забавляется. Есть такой фокус – передавать опьянение на расстоянии и снимать опьянение с себя или с собутыльника. Случаев он привел массу. Свойством «не пьянеть» обладают наиболее характерные европеоиды. Виноделы. Такое свойство передается по наследству исконно русской генетики. Его можно усилить, зная энергетические технологии.

Джуна пользовалась ими мастерски. Возможно, она не осознавала эти процессы. А может, сказалось ее общение с нашей «разведкой», коим Джуна всегда гордилась.

Чудеса исцеления, примеры того, как это происходило

При мне Джуна исцеляла от разных недугов. Происходило это примерно одинаково. Люди находили ее разными путями. Она требовала официального заключения врачей. Смотрела документы. Назначала количество дней, за которое пациент должен был пройти курс лечения. Больные приходили сами. Дверь открывал Самир, или Валера, или Виктор, или Сергей, или Юра, или Саша, или… да их было много – парнишек, обслуживавших ее в часы наплыва посетителей, а именно с семи до одиннадцати часов вечера. Иногда дверь уже была открыта.

Стоимость одного приема Джуна оценивала в три тысячи рублей. Половина людей просачивались на лечение «Христа ради». Некоторых она, напротив, одаривала. Чувство жадности у Джуны отсутствовало напрочь. Если было три тысячи – тут же она их могла «распушить», заказав мороженое для ребенка. Или, если кто-то приносил дорогие кремы или лекарства, она без тени колебания передаривала их тем, кому нужней. Иногда случайным, совершенно незнакомым людям.

Приборы были установлены на трех или четырех стульях в отдельной комнате. Час пациент находился под прибором. Затем Джуна приходила к нему и делала бесконтактный массаж его фигуры целиком, особенно уделяя внимание больному месту.

Хочу подчеркнуть, не все пациенты ей нравились. Процентов десять из них она не переносила, но лечила либо из-за денег, либо из-за связей. Антипатия вызывалась не внешним видом, не общением, а ее свойством вхождения в некую не ощутимую нами межвременную базу, где хранится информация о душах. Столкнувшись с прошлым или будущим, Джуна остро реагировала, иногда даже била людей, обзывая то ворами, то убийцами, то пройдохами, то еще как. Иногда вымещала эмоции на друзьях и родственниках, что приходили чаще друзей, им и чаще «доставалось».

Если Джуне кто-то не нравился, но она не могла его «прямо тут же побить», она не применяла к нем у свою лечебную силу. И человек, придя пару раз и не ощутив результата, бросал лечение. Больше всех ей нравилось помогать детям и беременным. Если Джуна видела по изменившимся диагнозам ощутимый результат – в нее как бы шел колоссальный отток энергии, и она ею питалась, как питается цветок орхидеи воздухом или пресловутою «праной».

Было время, когда она общалась одними руками с целыми залами.

– Сначала холодно и пусто. Если в зале есть хоть один негодяй, у меня першит горло, – говорила Джуна, – а потом, когда чувствуется контакт, надо представить, что люди – это зеркала, и меня слышат только ангелы. Голос приобретает уверенность. И очень скоро идет космическая энергия, отраженная от людских сердец. Затылок становится горячим. Значит, сеанс удался…

Не могу объяснить, как это происходило. Но Джуна, которая, кроме сигарет и кофе, ничего не ела, если опять-таки не применить к процессу кормления Джуны смекалку, после рабочего вечера преображалась: розовели щеки, горели глаза от удовольствия, она становилась неимоверно хвастливой и гордой, ее буквально переполняла энергия, и хотелось с кем-нибудь поделиться достижениями и успехами в излечении больных. Она раскладывала передо мною документы, в которых я ничего не соображала и не хотела соображать, я вообще терпеть не могу, когда кто-то говорит о том, что у него и где болит, тем более рассматривать рецепты и медицинские карты, а Джуна в этом аду находилась всю жизнь.

– Вот видишь? Аденома! А вот – видишь? Чисто! А? То-то!

Хочу подчеркнуть, что каждый больной для Джуны был как код или шифр. Рефлекс вызывало слово «помоги». Как крысы идут за волшебной дудочкой. Или как убийца со стертой памятью целится по кодовой команде в президента, так и она безропотно и покорно «восходила на эшафот» к страждущему. Снимала с него петлю смерти.

Сколько жизней спасла она! Сколько вылечила сердец, желудков, легких, вытащила камней из почек!

Как знать, может, таким образом искупала она какую-то вину прошлой жизни…

Рублик, не брошенный в Байкал

Однажды выпал случай оказаться на Байкале. Джуна как раз позвонила и попросила прийти, поработать над ее книгой. В ее суете не так-то просто сосредоточиться. Всегда отвлекает туча всяческих больных, и любителей схватиться за ее руки, и доморощенных вампирчиков, и специалистов по оттягиванию внимания на себя.

Три часа потеряв, мы так и не решили проблему.

Тут я увидела на ее столе рублик. И пошутила:

– Хочешь, брошу его в Байкал?

Джуна подняла монетку, прижала к губам и стала что-то шептать на ассирийском.

– На, брось! – улыбнулась она хитро-хитро.

В 2013 году летом мы летели необычным маршрутом. Была возможность полететь на Байкал. Но мы странным образом оказались в эпицентре наводнения в Благовещенске. А потом предложение попасть на Чукотку просто заворожило. Но и там было все далеко не гладко. Улетая из Анадыря, мы попали в шторм под семь баллов. Суденышко заливало многометровыми волнами. Мы рисковали остаться… на целую зиму на Чукотке до следующей весны…

Когда через месяц я предстала пред нею с виноватым взглядом, она спросила:

– Ну что? Не бросила? Привезла мой рублик обратно?

– Откуда ты знаешь? – удивилась я.

– У вас было слишком мало шансов вернуться. А мне без тебя скучно, – хитро улыбнулась Джуна, – оставь себе. Пусть… будет! На удачу!