Олег Мороз - Почему он выбрал Путина?

Пресса с необычайным упоением расписывала, домысливала и комментировала происходящее. Так, в статье, опубликованной в газете «Сегодня», утверждалось, что в Кремле с утра до ночи идут бесконечные совещания обсуждается вопрос, что делать с «мирными инициативами» Примакова. Президент (он находится в ЦКБ) пребывает в ярости. У него состоялся «тяжелый» разговор с премьером.

Такой разговор в самом деле был. Свои действия Примаков оправдывал тем, что за основу своих предложений он взял проект соглашения, который в свое время, осенью 1998-го, уже был одобрен Ельциным, когда он продвигал на пост премьера Черномырдина: это была как бы кость, которую тогда бросили оппозиции, чтобы она проголосовала за Виктора Степановича (как мы помним, оппозиция эту кость не приняла). На это президент отвечал раздраженно, что сейчас совершенно другая обстановка с какой стати он должен идти на такие серьезные уступки своим противникам?

В общем, Ельцин хотя и не уволил Примакова немедленно, это было бы странным: формально никакой серьезной причины для отставки не существовало, но, по-видимому, именно в этот момент внутренне, для самого себя принял решение, что премьера надо убирать.

Наружу ничего такого, разумеется, не выплыло. Пресс-секретарь Ельцина Дмитрий Якушкин на пресс-конференции сообщил журналистам, что премьер, которому президент поручил «сделать общество стабильным», подготовил «сугубо рабочий документ» и послал его первым делом вовсе не в Думу, а именно президенту. В Думу же и в Совет Федерации были направлены копии письма. Однако Селезнев, мол, по своей инициативе предал письмо огласке.

На самом деле это было не так в Администрации президента о письме Примакова узнали чуть ли не из газет. Кстати, досталось от Ельцина и Бордюже, тогда еще главе президентской администрации: как он мог допустить, чтобы письмо Примакова увидело свет?

Якушкин подтвердил, что между президентом и премьером в ЦКБ действительно состоялась «длительная беседа». Пресс-секретарь дал понять, что его шеф никогда не пойдет на усечение своих конституционных прав, в частности, права формировать и отправлять в отставку правительство. Вместе с тем, Якушкин ни словом не обмолвился, что Ельцин испытывает какое-то недовольство действиями премьера. В общем, в отношениях между Кремлем и Белым домом по-прежнему тишь да благодать.

Некоторые, в том числе и сам премьер, полагали, что шумиху в прессе по поводу письма Примакова раздул Березовский в ту пору исполнительный секретарь СНГ, не испытывавший, как хорошо было известно, никаких теплых чувств к премьеру. На эту мысль, среди прочего, наводило то обстоятельство, что несколько ранее, в середине января, Генпрокуратура возбудила дело по хищению денег в компании «Аэрофлот», причем в качестве обвиняемого, наряду с двумя руководителями компании, привлекла и Березовского, который формально не имел к «Аэрофлоту» никакого отношения. Вряд ли это была просто инициатива Генпрокуратуры. Вполне можно предположить, что сигнал к атаке на «империю Березовского» дал именно Примаков. Хотя он, конечно, был не единственным могущественным недругом олигарха, жаждавшим его крови. Таковые, без сомнения, имелись в немалом количестве, например, среди руководителей ФСБ. У них Березовский всегда вызывал ненависть как некий «глубоко чуждый элемент», агент западного влияния, что-то вроде «врага народа»… Да просто как еврей. Они ждали только удобного момента и поддержки «сверху», чтобы свернуть ему шею…

Таковая поддержка явилась в лице премьер-министра. Что касается позиции президента, на этот счет у «законников», по-видимому, была уверенность, что в случае чего он защищать Березовского не станет (в этих кругах истинное отношение Ельцина к Борису Абрамовичу было достаточно известно). Правда, помешать мог кто-то из приближенных Ельцина…

Но Березовский и не думал сдаваться. Вскоре его противостояние с премьером перешло в открытую фазу. 31 января в телепрограмме Евгения Киселева «Итоги» было представлено перекрестное интервью с Березовским и Примаковым, в котором ни тот, ни другой не скрывали своего отношения друг к другу (в тот момент оба находились в Давосе на Всемирном экономическом форуме). Березовский прямо сказал, что письмо Примакова «безусловная ошибка»: автор пытается получить гарантии для сохранения своего правительства, более того захватить «властный президентский ресурс». Так что, по мнению Березовского, это письмо достигло противоположного результата, нежели тот, к которому якобы стремился автор, дестабилизировало ситуацию в стране. По словам Березовского, будущее премьера зависит от того, сколько еще подобных ошибок он совершит.

В свою очередь, премьер открыто назвал исполнительного секретаря СНГ зачинщиком шумной кампании в средствах массовой информации вокруг его письма о согласии.

Шумиха вокруг письма, сказал Примаков, это попытка вбить клин между президентом и правительством.

И добавил:

У меня нет амбиций. Я не хочу участвовать в президентской гонке… Сейчас нужно решать экономические вопросы, а не раскачивать лодку.

По существу, эта телепередача означала публичное объявление войны Березовского Примакову и Примакова Березовскому.

Трудно сказать, в чью пользу закончилась эта война. На первом этапе вроде бы в пользу Примакова. Он использовал любую возможность, чтобы внушить Ельцину, что Березовского надо убирать с поста исполнительного секретаря СНГ. И, в конце концов, при поддержке прочих недругов Бориса Абрамовича, добился этого. 4 марта 1999 года Ельцин, в ту пору председатель Совета глав государств Содружества, снял Березовского с его поста «за регулярные действия, выходящие за рамки полномочий исполнительного секретаря СНГ, невыполнение поручений председателя Совета глав государств СНГ». Через месяц на встрече глав Содружества отставка была оформлена юридически.

Сразу же вслед за этим Генпрокуратура дала санкцию на арест Березовского по делу «Аэрофлота» и объявила его в розыск, поскольку в тот момент он находился за границей. В общем, обложили Бориса Абрамовича, как медведя в берлоге. В этом раунде противоборства Примаков дожал своего противника…

Впрочем, уже через неделю санкция на арест олигарха неожиданно была отменена с забавным объяснением: дескать, Борис Абрамович, выступив по телевидению, твердо пообещал вернуться из-за границы в Москву и подчиниться закону; стало быть, зачем досаждать человеку всякого рода санкциями?