Юлия Аксельрод - Мой дед Лев Троцкий и его семья

Привет от Лели. Жму руку.

8/Х 32 г.

Милые мои!

Давно вам не писал, ждал все обещанного ответа на мое крымское письмо. 5-го октября письмо пришло (от 12-го сентября!), очень уж долго тянется перевозка письма из Турции в Россию.

Я после отпуска немного замотался, набрал работы для расплаты с отпускными и курортными долгами и сразу окунулся в житейские невзгоды.

Сейчас самые грозные часы расплаты остались уже позади, остались еще пустяки, так что можно приостановиться и перевести дух.

Отдохнул я в Алуште, в общем, хорошо, только маловато мне показалось.

Кормили довольно сносно, но самое главное, что почти целый месяц я абсолютно ничего не делал. За последние три года я так наработался, что с удовольствием продолжил бы такой паразитический образ жизни еще месяца на два.

Работаю на старой службе и начал сейчас готовиться к экзамену на аспиранта в университет на физико-математическое отделение – это последняя idee fixe вашего сына.

Объяснения этому намерению дать нетрудно. Первое – это то, что, занимаясь научной работой, я чувствую пробел в своих физико-математических познаниях; второе, и основное, заключается в том, что я человек по характеру своему целеустремленный и не могу существовать без какой-нибудь idee fixe, которую всяческими мерами стараюсь осуществить.

Когда я писал, что вторично шлю вам письмо из Крыма, то имел в виду 1924 г., когда, так же, как в 32 г., нас разделяло лишь море.

Леля поступила на службу на секретарскую работу, по коммерческим соображениям, т. к. это оплачивается выше, чем библиотекарский труд.

Служба ее, так же, как и моя, находится в Лефортове, т. е. около часу (немного больше) езды. Это обстоятельство, при перегрузке наших трамваев, ее сильно утомляет. Сама по себе работа не утомительна.

От Зины и от Левы писем не получаю вовсе, очевидно, они не пишут.

Крепко вас целую. Леля шлет привет.

[Начало ноября 1932] [101]

Дорогой Лев!

Я уже давно получил твою открытку и до сих пор не отвечал на нее, т. к. надеялся достать нужную тебе книгу.

Ни Жуковского, ни векторального анализа я не нашел, старого нигде нет, а очередное издание только готовится к печати.

Я на днях вышлю тебе механику некого Розе и К.

Книгу эту очень хвалят, сам о ней сказать ничего не могу [потому что, во-первых, я ее не читал, а] во вторых – вообще слаб в этой области. В ней, кстати, страниц 100–150 посвящено векторальному анализу. Может быть, она тебя устроит.

Я начал преподавать термодинамику в Московском авиационном институте (последний получился из авиационного факультета МВТУ и Ломоносовского института). Пока приходится массу времени тратить на подготовку.

Сын твой растет и крепнет. Леля тебе кланяется, жму руку. Крепко целую Зинушу.

Сергей

P.S. Достал еще Кочина «Векторальные исчисления», 9-го высылаю.

[Ноябрь 1932]

Милые мама и папа!

Получил вчера мамино письмо от 17 октября, в котором есть ряд справедливых ламентаций по поводу того, что я стал редко писать.

Как я вам писал, я имел намерение устроиться аспирантом при МГУ. Затея эта потерпела неудачу по двум причинам: первая – оказалось, что нельзя совмещать работу с аспирантурой, препятствие, в конце концов, преодолимое; вторая причина – та, что меня бы туда наверняка не приняли, т. к. там весьма свирепые анкеты и столь же строгий отбор.

Я сейчас уже около месяца преподаю термодинамику в Московском авиационном институте.

При этом я, конечно, продолжаю свою работу на службе. По постановлению ВСНХ все инженеры, занимающиеся преподавательской деятельностью, имеют право использовать для этих целей 12 часов в декаду из служебного времени.

Люлику, как вам известно, исполнилось шесть лет. За то время, что я его не видел – он был на даче, – он сильно вырос и окреп.

В детский сад он пока не ходит.

Погода у нас стоит мерзкая – дожди, дня два подряд идет уже снег, который тут же тает и превращается в слякоть. Особенная грязь – провинциальная – стоит у нас на дворе. Уже начинаем немного мерзнуть, т. к. до сих пор не начинали топить. А вы жалуетесь на жару!

Крепко вас целую. Леля вам кланяется.

Ваш Сергей

6/1 33 г.

Дорогие мама и папа!

Давно не писал вам. Очень горячее было время, много работы на службе, и потом, к 1-му январю я закончил ведение занятий по термодинамике, так что конец месяца и последние несколько дней были особенно перегружены – зачеты! зачеты!

Сейчас, несмотря на то, что я уже полностью закончил курс, мне все же еще приходится много заниматься термодинамикой дома, т. к. параллельно с теми двумя группами, которые я вел до января в Московском] авиационном] ин[ститу]те, я веду еще группу в бывшем МВТУ, где объем предмета значительно шире.

Преподавательской своей деятельностью я, в общем, доволен, когда кончились занятия к 1-му январю в Московском] ав[иационном] ин[ститу]те, то было как-то даже жаль расставаться со студентами – за три месяца я уже их всех изучил и даже как-то привык к ним.

На 33 г. у меня очень неравномерное распределение занятий. Всего мне дали по Моск. ав. ин-ту около трехсот часов на год, из них на апрель и май падает, кажется, по 70 ч, а [на] январь-февраль ни одного часа. Что будет по МВТУ – еще неизвестно. Если там удастся нагрузить январь и февраль, то я думаю совсем бросить службу, т. к. мне нужно все-таки много заниматься, а сейчас я работаю в среднем не менее 12–14 часов в день, включая выходные дни. Последние дни даже начались бессонницы!

Ну вот, теперь вы имеете исчерпывающие сведения о моих делах.

Забыл я поздравить вас с новым годом, что и исполняю сейчас с некоторым запозданием.

Напишите, получено ли вами письмо к маме от Лели? Оно было послано недели три тому назад. Мы за последнее время кроме двух маминых открыток с парохода ничего от вас не имели (одну открытку, кстати сказать, даже при помощи лупы мы разобрали только процентов на 70).

Я думаю, что вам уже известно, что Аня уехала на три года в Воронеж, а Люлик пока остался со мной и с Лелей. Няня пока осталась старая, сейчас очень трудно найти подходящего человека, и потом, он так избалован, что далеко не каждый с ним согласиться работать.

Аня в Воронеже устроилась очень хорошо со службой, получает больше, чем получала в Москве, и больше, чем получаю я.

Первое время у ней были затруднения с комнатой, теперь, кажется, и с этим вопросом все улаживается.