Николай Валентинов - Малознакомый Ленин

Получаемое партийное жалованье и прилив из России собираемого сестрой гонорара создали у Ленина такое чувство материальной обеспеченности, что, как видим, он приглашал к себе за границу и мать, и сестру, и брата. Сестра Мария к нему на самом деле скоро приехала, что же касается приезда матери или брата вряд ли Ленин в это верил. Его приглашение лишь широкий жест.

В феврале 1909 года, за несколько недель до поездки Ленина в Ниццу, заболела воспалением легких его престарелая матушка (ей шел 74-й год) и после долгой болезни, провожаемая Анной, поехала в Крым, в Алупку, поправлять свое здоровье. 21 мая Ленин ей писал: «Чрезвычайно рады мы были все узнать, что вы устроились в Крыму и ты наконец отдохнешь сколько-нибудь сносно».

Во время болезни матери он был по горло занят выпуском своей философской книги. Анна Ильинична ему присылала корректурные листы, и он занимался их правкой, исправлениями и вставками. Болезнь матери находит в письмах Ленина очень небольшой отклик — лишь стереотипные фразы, но это объясняется тем, что всю основную переписку по поводу болезни вела приехавшая к Ленину сестра Маняша. Но шокирует другая вещь. Читатель его писем, зная, что он желает матери «наконец отдохнуть сколько-нибудь сносно», все время ждет от него предложения, которое сделали бы на его месте все, кто любит свою мать. Чтобы мать имела возможность дольше и в лучших условиях отдохнуть в Крыму — почему не предложить ей для этого денег? Что может быть проще и естественнее? В прежние времена, обращаясь к ней за деньгами, Ленин любил прибавлять, что считает взятые деньги своим долгом. Теперь мать больна, стара, и ее нужно лучше устроить — не есть ли это самый подходящий момент начать расплачиваться со своим долгом? Это нечто более полезное и осуществимое, чем приглашение ехать к нему за 3000 километров. Ведь деньги есть у него, именно в это время он поехал отдыхать в Ниццу. Деньги у него не только за границей, а в самой Москве на сберегательной книжке сестры Анны, которую 26 мая, то есть пять дней после его письма с пожеланием матери сносно отдохнуть, он просит перевести ему пятьсот рублей.

Мать свою Ленин несомненно любил. Эту чудесную женщину, чуткую, готовую ради своих детей идти на всякие жертвы, — нельзя было не любить. Почему же Ленину не приходит в голову сделать то предложение, о котором мы говорим? Мы не можем думать, будто он считал, что поддержка матери в силу его особого положения совсем не касается его, а должна целиком падать только на живущих в России, то есть на Елизаровых и на брата Дмитрия. Не могло быть и речи о сестре Марии, заработок которой, что Ленин знал, всегда был ничтожен и непостоянен. Но когда мать болела, отпадала помощь Елизарова — ибо в это время Елизаров был без заработка.

Если мы не желаем видеть в Ленине до крайней степени черствого эгоиста — на поставленный вопрос можно дать только следующий объясняющий ответ. Ленин думал, что «ульяновский достаток», небольшой капитал, находившийся в распоряжении матери и о существовании которого он знал с юношеских лет, еще не окончательно исчерпан, и потому мать в какой-либо специальной помощи от него, Ленина, совершенно не нуждается. И когда в октябре 1910 года его матушка приехала из Москвы в Стокгольм, чтобы еще раз (он был последний) увидеть своего обожаемого сына, она, привозя ему разные подарки, наверно, для его спокойствия поддержала в нем мысль, что ее средства не исчерпаны. А так как Ленин с молодых лет всегда стоял на первом плане забот родных, возможно, что он и они (Елизаров, сестра Анна) с той же целью, то есть не желая его тревожить беспокойной мыслью о возникающей для него обязанности помогать старой матери, — поддерживали ту же версию.

Если эти предположения верны, тогда станут понятными без этого непонятные и странные некоторые письма Ленина к родным в начале 1911 года. В письме от 3 января, обращаясь к Елизарову, перекочевавшему в Саратов, и поблагодарив за всякие посылаемые ему наблюдения и впечатления с «Волги», Ленин писал ему: «Насчет моей поездки в Италию дело теперь (и в ближайшем будущем), видимо, не выгорит. Финансы (о которых меня, кстати, спрашивала Аня) не позволяют. Издателя не нашел. Статью послал в «Современный Мир», но, видимо, и там есть трудности; ответа нет несколько недель. Придется отложить до лучших времен дальние поездки. Но из Италии ведь сюда рукой подать: не может быть, чтобы Вы не заехали в Париж, если соберетесь в Италию. И недаром, должно быть, говорят, что кто раз в Париже побывал, того потянет и другой… Мы живем по-старому. Веселого мало».

Первое впечатление от письма — это подчеркнутое различие материального положения Ленина от положения Елизарова. Тот собирается поехать в Италию, и Ленин даже полагает, что, располагая средствами, Елизаров оттуда «завернет» в Париж, тогда как Ленин хотел бы поехать в Италию, но не может — «финансы не позволяют», иначе говоря, денег у него нет.

Все, что писал Ленин одному из своих родных, немедленно сообщалось другим и становилось предметом долгого обсуждения. Письмо к Елизарову стало, конечно, известно и матери Ленина. А так как подобное же письмо с указанием на финансовые затруднения получила и она (это письмо не напечатано) — сердце матери встрепенулось. Слова сына «финансы не позволяют» в письмах к ней и Елизарову — ее ужаснули. Она поняла, что «просперитэ» сына («я теперь надеюсь заработать много», «у меня деньги есть», «приезжайте ко мне») оказалось кратковременным, значит, нужно делать, что она делала всю жизнь, нужно спасать «Володю» от нужды. И Мария Александровна спешит его известить, что деньги ему высылаются.

Вот что отвечает ей Ленин в письме от 19 января 1911 года: «Дорогая мамочка! Сейчас получили твое письмо… Что до меня касается, то я тороплюсь исправить недоразумение, которое, оказывается, невольно вызвал. Пожалуйста, не посылай мне денег. Теперь нужды у меня нет. Я писал, что не устраивается ни книга, ни статья — в одном из последних писем. Но в последнем письме я уже писал, что статью, говорят, принимают. О книге я написал Горькому и надеюсь на благоприятный ответ. Во всяком случае теперь мое положение не хуже; теперь нужды нет. И я очень прошу тебя, моя дорогая, ничего не посылать и из пенсии не экономить. Если будет плохо, я напишу откровенно, но теперь этого нет. Издателя найти нелегко, но я буду искать еще и еще, — кроме того, я продолжаю получать то «жалованье», о котором говорил тебе в Стокгольме. Поэтому, не беспокойся, пожалуйста».

Разберемся в этом письме и письме к Елизарову. Ленин жаловался ему, что «финансы» не позволяют ему поехать в Италию.