Гений Зла Муссолини - Борис Тененбаум
Она была барышней из хорошей семьи, которая располагала средствами. Во всяком случае, ее родители не поколебались подарить своей любимой дочке спортивный автомобиль по случаю 18-летия. Это, собственно, не так важно.
Но вот то, что Бенито Муссолини разъезжал в автомобиле просто с шофером и даже без всякой видимой охраны, поистине удивительно.
На него к этому времени уже было сделано несколько покушений.
7 апреля 1926 года Виолетта Гибсон стреляла в Муссолини из револьвера. Обошлось — пуля только слегка задела его нос, а мисс Гибсон признали ненормальной и быстренько выслали обратно в Великобританию. Как-никак она была дочерью лорда, по-видимому, действительно страдала помешательством, а серьезно ссориться с Англией Муссолини в то время было решительно не с руки.
В сентябре 1926 года какой-то анархист по имени Джино Лучетти кинул в его машину бомбу. Не получилось — бомба попала в капот, отскочила и взорвалась на мостовой. Дуче не пострадал, а покушавшегося схватили, сочли нормальным — и приговорили к пожизненному заключению.
Еще одно покушение случилось в самый последний день все того же 1926 года — 31 декабря 15-летний мальчишка, Антео Дзамбони, выстрелил по машине Муссолини и был на месте растерзан толпой.
Но с тех пор в Италии ничего подобного больше не происходи ло.
Еще в сентябре 1926 года, на волне покушения Лучетти, которое оказалось не выходкой сумасшедшего, а результатом заговора анархистов, была создана секретная полиция под названием, которое по-русски звучало как ОВРА.
Это была аббревиатура — OVRA, — «Огдапо di Vigilanza dei Reati Antistatali» — «Орган обеспечения безопасности от антигосударственных проявлений», но быстро стало восприниматься как вполне самостоятельное слово — примерно так, как НКВД Или ЧК.
ОВРА, собственно, была создана еще в 1921-м как организация обеспечения безопасности внутри фашистской партии, но в 1926-м ее расширили, придали статус государственного учреждения и включили как особое отдельное подразделение в состав итальянской полиции.
А во главе был поставлен весьма компетентный полицейский — Артуро Боккини (Arturo Bocchini).
Надо сказать, OVRA под его управлением оказалась организацией на редкость деликатной[87]. И людей не хватали почем зря, и наказания, как правило, сводились к высылке на острова — ну, скажем, где-нибудь в Адриатике, с единственным ограничением: в виде запрета въезжать в континентальную часть Италии. И даже семьи не разлучали — ссыльный мог отправиться к месту своего пребывания в «конфино» — «confino» — вместе с женой и детьми.
В общем, с методами гестапо или НКВД не сравнишь. Штат у организации был невелик, в ней всего три-четыре сотни штатных сотрудников. Зато они знали дело, следили лишь за теми, кто и правда мог представлять интерес для органов безопасности, и широко пользовались техническими средствами, в частности телефонной прослушкой.
И вскоре начали слушать и разговоры Клары Петаччи с ее возлюбленным.
II
В общем-то, нельзя сказать, что они услышали что-нибудь необычное. Ну что может сказать мужчина, находящийся на высоком посту, сильно занятый и уже переваливший за пятьдесят, своей подруге, которая моложе его почти на полных 30 лет?
Вот Бенито Муссолини именно это и говорил: «…дорогая, я люблю тебя так сильно, так сильно… Когда гляжу в твои глаза, для меня исчезает весь мир и я забываю все на свете…».
Ну, и так далее…
Отношения этой пары развивались не совсем по прямой. Как-никак разница в возрасте и в общественном положении была очень велика. Дуче повел себя как истинный джентльмен — через три дня после знакомства позвонил Кларе Петаччи домой и формально испросил разрешения поговорить с ней у ее матушки.
Разрешение было даровано.
Тогда уже у самой барышни было спрошено, не желает ли она повидаться еще раз. И оказалось, что барышня желает, и даже очень. Тогда Муссолини пригласил ее навестить его в Палаццо Венеция и там показал «квартирку для отдыха», которая была устроена позади его устрашающе огромного рабочего кабинета.
Любовниками они, скорее всего, стали в тот же день — очень уж обстановка располагала, но встречались только время от времени, и когда Клара Петаччи в 1934 — м вышла замуж за молодого лейтенанта ВВС Рикардо Феде-ричи, дуче ей никак не препятствовал.
Но к 1936-му лейтенант был уже направлен в итальянское посольство в Токио в качестве военно-воздушного атташе, а Кларетта Петаччи считалась чем-то вроде «…maotresse-en-titee…» — французский термин для официальной любовницы короля.
Тем не менее все по-прежнему было обставлено очень прилично, и хотя у юной подруги дуче теперь была собственная квартирка в Палаццо Венеция, она там обычно не ночевала. Как правило, ровно в восемь вечера Клара Петаччи самым добропорядочным образом появлялась дома у своей матушки и ночь проводила под родительским кровом.
Но сплетни, конечно, ползли тучами.
Говорили, что Кларетта Петаччи действительно хорошенькая девушка и ножки у нее — просто загляденье, но дуче она явно не пара, потому что в ее милой головке — полная пустота.
Но, наверное, в то время Бенито Муссолини было не до философских дискуссий, и дам вроде своих подруг молодых лет — Анжелики Балабановой, Леды Рафанелли или Маргариты Царфати — он уже не искал.
Его жизнь состояла из официальной части, семейной идиллии — ну, или имитации оной. Хотя Бенито Муссолини как почтенный семьянин ночи свои проводил дома, но жену он уже давно уважал, но не любил, его дочь Эдда жила своим домом, а сыновья особо не радовали — они увлекались только спортом, дорогими машинами и не слишком строгими женщинами.
Так что Кларетта Петаччи представляла ему очень нужную отдушину, и «содержанием ее милой головки» он совершенно не интересовался.
Право же, у него имелись другие проблемы, более серьезные.
III
Уж какие конкретные расчеты делались Муссолини летом 1934-го, сказать трудно. Но, по-видимому, он предвидел европейский кризис и рассчитывал, что это можно будет использовать. Опыт у него был — в 1922-м на волне кризиса в Италии Бенито Муссолини, лидер движения, имевшего всего лишь 7 % голосов в парламенте, стал премьер-министром.
Ограниченность сил Италии, по-видимому, осознавалась, но в сумятице кризиса многие ранее невозможные вещи становятся возможными. Надо только принять меры к безопасности государства. Изнутри положению Бенито Муссолини могли угрожать только свои, и поэтому в
