Карл Дёниц - ДЕСЯТЬ ЛЕТ И ДВАДЦАТЬ ДНЕЙ

Торпедный кризис лишил подводный флот Германии успеха, на который были все основания рассчитывать, в операциях как против конвоев, так и против военных кораблей противника. А преждевременная детонация торпед приводила к обнаружению и уничтожению атакующих субмарин. Все это было настолько серьезно, что я счел своим долгом изложить в настоящей книге все события, а также свои размышления подробно и без прикрас.

8. БИТВА ЗА АТЛАНТИКУ В ИЮЛЕ-ОКТЯБРЕ 1940 ГОДА

После норвежской кампании многие наши подводные лодки нуждались в текущем ремонте. Ремонтные мощности сразу же оказались перегруженными. Только в начале июня субмарины снова были готовы к участию в операциях. Суть полученных от командования инструкций заключалась в следующем: мы должны были подготовиться к действиям в Атлантике.

После вывода субмарин из Атлантики для участия в норвежской операции прошло уже три месяца. У командования подводным флотом не было надежной информации о силах противника в этот регион. Произошли ли какие-нибудь изменения в организации судоходства? Как идут торговые суда – независимо или в конвоях? Насколько силен эскорт? Насколько далеко в западном направлении следуют корабли эскорта? Где они оставляют конвои? Где эскорт встречает конвои, следующие в Великобританию? Каким курсом они идут? Проходят ли они, как и раньше, к югу от Ирландии, далее в пролив Святого Георга и в Английский канал? Или, может быть, они проходят к северу от Ирландии, а затем в Северный пролив? Какие новые противолодочные мероприятия введены англичанами? Сводятся ли они только к отражению атак подводных лодок на конвои или появились еще и независимые группы морских охотников? Какие районы Атлантики патрулируются с воздуха?

Неопределенность ситуации усиливалась моими личными сомнениями по поводу эффективности торпед и неуверенностью в том, что экипажи подлодок сумели справиться с негативными последствиями норвежских неудач, отразившимися на боевом духе. Я надеялся, что люди будут сражаться с прежним энтузиазмом, но тем не менее очень хотел, чтобы они как можно скорее получили возможность убедиться, что оружие их больше не подведет.

Поэтому я понимал, насколько важно, чтобы уже в самой первой операции был достигнут успех. 15 мая в этот регион отправилась первая подлодка. Это была «U-37» под командованием капитан-лейтенанта Ёрна, Она несла торпеды с усовершенствованными ударными взрывателями. К тому же мы надеялись, что магнитные взрыватели в магнитном поле Атлантики поведут себя лучше, чем в зоне Северной Норвегии и число отказов будет сведено к приемлемой величине.

Еще до получения уточненной информации об активности противника в Атлантике я отправил «U-37» в район к северо-западу от мыса Финистерре, то есть в западную часть Английского канала, где судоходство всегда было напряженным и где операции против торговых судов имели высокую вероятность успеха.

Вскоре Ерн доложил, что из двух выпущенных магнитных торпед две взорвались преждевременно, а еще две не взорвались вообще. Вряд ли это можно было считать удачным началом операции. Я даже начал склоняться к выводу, что магнитное взрывание в войне вообще бесполезно. Высоконаучные объяснения и всевозможные теории, постоянно выдвигаемые инженерными службами для объяснения причин неудач, не производили на меня серьезного впечатления. Я отказался впредь отягощать подводные лодки совершенно бесполезным грузом и запретил использование магнитных взрывателей. В дальнейшем я решил полагаться только на ударные взрыватели. За последнее время они подверглись значительным усовершенствованиям, и я решил, что пусть уж лучше взрыв будет менее мощным, зато более надежным. Последующие события подтвердили мою правоту – ударные взрыватели показали себя с лучшей стороны, а магнитные продолжали отказывать.

9 июня «U-37» вернулась на базу в Вильгельмсхафене после боевого похода в Атлантику. Проведя в море 26 суток, лодка потопила 43 тысячи тонн вражеского тоннажа. Полоса неудач закончилась. Мы снова доказали, что боевая мощь подводного флота высока. Не зря я так верил в своих людей. Я был очень благодарен командиру «U-37» за все, что ему удалось сделать. Он тоже отлично понимал, как много зависит от результатов его первого похода. Теперь команды других подлодок, которым также предстояло идти в Атлантику, могли не сомневаться: то, что сделали моряки с «U-37», сумеют сделать и другие. Психологический эффект норвежских неудач был окончательно преодолен.

Начался первый этап битвы за Атлантику. Для нас он стал особенно успешным. Сложилась весьма благоприятная ситуация для ведения военных действий против торгового судоходства противника. Норвежская кампания и необходимость сильного эскорта в Канале явились непосильным бременем для британских военно-морских и военно-воздушных сил, действовавших в Атлантическом океане. Поэтому наши подлодки довольно часто встречали суда, идущие независимо, а конвои охранялись слабо, причем зачастую воздушного эскорта не имели вообще. В июне 1940 года стало очевидно, что западная часть Английского канала продолжает оставаться крайне напряженным участком, по которому проходит множество торговых путей противника. Когда после успешного завершения наступательных операций против Франции, начавшихся 10 мая, мы получили французские порты на побережье Канала и Бискайского залива, британские конвои перешли с маршрута, проходящего к югу от Ирландии, на маршрут, проходящий к северу от нее, а оттуда в Северный пролив. Мы ожидали, что дальше этой точки конвои будут рассеиваться на обширной площади. Однако мы оказались не правы. Как правило, конвои следовали в походном ордере до широты Роколл-Бэнк (см. карту 4).

Карта 4

Вскоре, пользуясь сообщениями с подводных лодок, мы составили для себя полную картину активности противника. Я неизменно старался получать своевременную информацию о любых изменениях в организации движения британских судов. Если на протяжении двух дней я не получал сообщений о замеченных судах, то я сразу же приказывал перераспределить наши силы в Атлантике. Становилось все более очевидно, что у нас имеются все шансы достичь по-настоящему замечательных результатов. Не проходило и дня, чтобы какая-то из немецких лодок не потопила хотя бы одно судно.