Константин Сапожников - Уго Чавес

Отдалённость Элорсы от крупных гарнизонных городов не была препятствием для поддержания конспиративной переписки через курьеров и надёжные «оказии». Когда необходимо было лично встретиться с кем-либо, Чавес выезжал в Каракас, Маракай, Баринас, Сан-Кристобаль.

Об укреплении «MBR-200» свидетельствовали регулярные нелегальные съезды офицеров-боливарианцев из разных родов войск. В руководящее ядро «Движения Боливарианской революции» входили, помимо Чавеса: Франсиско Ариас Карденас, Рауль Исаиас Бадуэль, Фелипе Антонио Акоста Карлес, Хесус Мигель Ортис Контрерас, Луис Рейес Рейес, Хесус Урданета Эрнандес, Рональд Бланко Ла Крус, Вильмер Кастро Сотелдо. В разных гарнизонах страны на них замыкалось 90 не менее сотни офицеров, каждый из которых имел свою конспиративную группу.

Для справки следует сказать, что за три года начиная с 1983-го прошло пять съездов движения «MBR-200». Инициатива их проведения принадлежала Чавесу. Он готовил программу, дискуссионную повестку, разрабатывал меры безопасности и «легенду прикрытия». В Первом съезде (Каракас) принимали участие 15 членов движения, и о них можно было сказать тогда, что «узок был крут этих революционеров». Следующие съезды с каждым разом становились всё более представительными. На этих форумах разворачивались нешуточные дискуссии. Чавесу казалось, что Венесуэла погружена в дремоту и бездействие. В Мирафлоресе царили коррупция, аморализм, бездуховность, и народ взирал на всё это с непонятным равнодушием. Требовалось встряхнуть его, переломить неблагоприятную для движения тенденцию, разбудить народные массы. Для этого Чавес предложил взрывать мосты, линии электропередачи и радиотрансляционные башни.

Франсиско Ариас не согласился с его радикализмом. Взрывчаткой ничего не добиться. Этому масса примеров. Надо терпеливо продолжать работу по консолидации движения. Главный тезис Ариаса: «Если мы хотим взять власть в свои руки, чтобы добиться реальных перемен, мы должны понять, что не должны выходить за функциональные рамки вооружённых сил». Чавес и Рональд JIa Крус тут же поставили под сомнение «революционность» Ариаса: «Мы находимся едва ли не в эпицентре революции, а ты этого не замечаешь, поскольку не можешь избавиться от социал-христианских пережитков, прочно засевших в тебе».

На одном из съездов вниманию делегатов впервые были представлены тезисы теории «Трёх Корней», которую Чавес разрабатывал в качестве идеологической основы для «MBR-200». Он считал, что у истоков этого проекта стояли великие венесуэльцы прошлого: Симон Родригес (Учитель), Симон Боливар (Лидер) и Эсекиэль Самора (Генерал суверенного народа). Для краткости Чавес предложил обозначать проект как систему «EBR»: Е — от Эсекиэля Саморы, В — от Боливара и R — от Родригеса. Это и есть первоисточники, создавшие ту национальную идею, которая соответствует социально-исторической сущности венесуэльского народа. Но и здесь Ариас выступил с возражениями, настаивая на чисто боливарианском акценте — патриотизм и национализм, — и категорически никаких теоретических элементов, напоминающих о «классовой борьбе». Так наметилось противостояние двух членов «MBR-200» с ярко выраженными лидерскими задатками.

91 Пятый съезд прошёл в 1986 году в местечке Парагуайпоа, на берегу Венесуэльского залива неподалёку от границы с Колумбией. В таком удалённом месте можно было не опасаться полицейских шпионов и агентов военной контрразведки. Это было особенно важно, так как главным вопросом повестки дня стоял захват власти. Делегатами фактически отрабатывалась хронограмма действий на ближайшие годы. Все прогнозы говорили о том, что на президентских выборах в декабре 1988 года победит Карлос Андрес Перес. Сомнений в том, что его правительство продолжит линию всех предыдущих и будет таким же антинародным, ни у кого не было. Чавес и «радикалы» в «MBR-200» очень рассчитывали на «эффект гамака», характерный для Венесуэлы: чередования относительно спокойных и предельно кризисных моментов. Удар по ненавистному режиму намечалось нанести на высшей точке кризиса. Предполагалось, что он придётся на июль — сентябрь 1991 года. Важным элементом плана было то, что ежегодно в июле производились перемещения в структуре вооружённых сил, и практически все члены руководства «MBR-200» могли рассчитывать, что возглавят боевые мобильные части.

Последний, шестой, съезд был проведён в 1987 году в экзотическом месте — на берегах реки Апуре, на южной границе. Это был самый многочисленный съезд, в котором участвовало не менее двухсот офицеров. Курс на захват власти был определён ранее, в Парагуайпоа, поэтому в целях конспирации участники съезда сосредоточились на вопросах боливарианской идеологии, её массового распространения. Чавес вспоминал, что два выходных дня — уик-энд — были посвящены обсуждению теоретического наследия Боливара, Родригеса и Саморы, целей революции, различных политических течений. Внешне это напоминало занятия в школе: проекты, схемы, аналитические прогнозы. Каждый мог высказаться, внести в дискуссию что-то своё.

В тот период в вооружённых силах Венесуэлы существовало несколько конспиративных организаций. Чаще всего это были малочисленные военные ложи, которые в целях безопасности редко принимали новых членов. Внутренние дискуссии, критика коррумпированного режима, подготовка проектов на перспективу — дальше этого подпольная работа не шла. Считалось, что выйти из тени, замахнуться на власть можно будет тогда, когда кризисное развитие событий в стране станет необратимым.

92 Из общего ряда военных конспираторов выделялся майор Вильям Исарра. Он в 1967 году с отличием окончил академию ВВС, перед ним открывалась блестящая карьера. Переломным моментом в его жизни стал эпизод с захватом кубинского лейтенанта Брионеса Монтото, который с группой партизан высадился на пустынном берегу штата Фалькон. Пилоту Исарре, которому было тогда 19 лет, поручили провести предварительный допрос кубинца. Тот держался с достоинством, о пощаде не просил и с самого начала заявил, что участвовал в операции по созданию очередного партизанского «очага» добровольно как революционер-интернационалист. Этот допрос-разговор на всю жизнь запечатлелся в памяти Исарры. Кубинец был человеком образованным, убеждённым коммунистом, готовым к самопожертвованию. Когда Исарра на следующий день решил навестить его в тюрьме, Монтото был уже мёртв. Его пытали, а потом выстрелили в затылок. «Та история с кубинским лейтенантом стала для меня переломной, исходной точкой пересмотра моих прежних представлений о мире, обществе и социальной справедливости», — вспоминал Исарра.