Рудольф Баландин - А. Е. Ферсман

Дар писателя помогал Ферсману в научной работе.

Чувство слова, тонкое ощущение гармонии языка помогали ученому находить, придумывать новые научные термины, точно отражающие те явления, о которых идет речь, и вполне отвечающие мелодии разговорных слов. Ему принадлежит немало терминов, прочно вошедших в науку: гипергепез, кларк, геоцикл, техногенеа, диагенез и т. д.

Это очень редкий дар: умение давать природным объектам и явлениям имена. Чрезвычайно трудно придумать удачный термин. Впрочем, еще труднее открыть незамеченное или непонятое природное явление.

Ферсману был присущ талант открывателя.

Это редкое качество. Можно всю жизнь кропотливо заниматься наукой или каким-то другим делом, можно даже очень много знать, но все-таки не заметить вокруг или в своей работе ничего нового, неожиданного, никому еще неизвестного. А Ферсман никогда не уставал стремиться в неведомое, к новым открытиям.

Он мыслил интересно, оригинально. Умел сводить воедино множество разрозненных фактов.

Существует раздел геохимии, в котором соединяются познание пашей планеты, человека, общества, а также практическая деятельность. Это учение о геохимической деятельности человечества (техногенезе). Ферсман разработал его более основательно, чем кто-либо. Это было одним из крупнейших его научных достижений.

С точки зрения А. Е. Ферсмана (ее разделяли многие крупнейшие ученые) человечество, в принципе, такой же природный агент, как жар и холод, дробящие горные породы, как живые ограпизмы, создающие особые химические соединения, минералы, горные породы Мы, люди — крохотная часть земной породы, выполняющая с помощью техники гигантскую геохимическую работу. Рост промышленности, добыча полезных ископаемых, сжигание угля и нефти, вырубка лесов, распашка земель — все это вносит огромные изменения в окружающую природу. Человек геохимически перестраивает мир.

Ферсман изучал техногенез мерой и числом. Например, подсчитал потребление химических элементов, добываемых в горной промышленности. Получилось, что они вовлекались в техногенез ускоренно. Со временем возрастало и разнообразие используемых химических элементов. (В наши дни используются практически все элементы таблицы Менделеева, даже те, которые созданы искусственно, техногенно и в естественных условиях не встречаются. Наиболее быстро увеличивается добыча металлов, связанных с металлургией железа, с потребностями электротехники, воздухоплавания, сельского хозяйства (за последние десятилетия добавились: радиоэлектроника, космонавтика, атомная промышленность и т. д.)

Сейчас ученые относят к техногезу любую техническую деятельность человека, перестраивающего или охраняющего область жизни — биосферу. Говорят о техногепных ландшафтах, техногенном рельефе, техногенном загрязнении окружающей среды. Перестроенную биосферу все чаще называют техносферой. Предложено выделять технозойскую эру, охватывающую около десяти последних тысячелетий геологической истории, когда на Земле произошли значительные техногенные изменения.

Учение Ферсмана о техногозе становится все актуальней. Продолжили исследования А. Е. Ферсмана его ученики: А. А. Сауков, А. В. Сидоренко, А. И. Перельман. В Белоруссии этой проблемой занимается целая группа ученых под руководством К. И. Лукашева. Познавать техногенез необходимо для того, чтобы разумно, рационально, на научной основе управлять этим процессом, в который мы все вовлечены.

Верно отметил в начале нашего века замечательный французский географ Элизе Реклю: человек создает окружающую среду по своему образу и подобию. На состоянии биосферы сказываются не только научно-технические достижения человека, но и его представления о красоте, о жизни и смерти, о добре и зле, о себе самом и бесконечно сложной и великой природе…

Учение о техногенезе призвано не только изучать геохимическую деятельность человека. Раскрывая природные законы, которым подчиняется человечество, наука помогает разумно перестраивать биосферу и глубже познавать сущность человека и его место в природе.

Есть в книгах Ферсмана замечательное качество: они словно совершенно не подвержены старению. Как драгоценные самоцветы, они не тускнеют со временем.

Для научных и научно-популярных книг достичь этого очень нелегко из-за постоянной изменчивости, постоянного движения научной мысли. Выясняются новые факты, появляются новые идеи, и прежние труды теряют новизну, безнадежно стареют.

И вот «Занимательная минералогия» А. Е. Ферсмана, появившаяся в 1928 году, за десять лет переиздавалась пять раз (не считая переводов на различные языки), а в послевоенные годы — еще пять раз. Опубликованы миллионы экземпляров книги, а спрос на нее все равно велик.

И сейчас книга читается с интересом и поражает обилием интересных и глубоких мыслей.

То же самое относится к другим его популярным книгам «Занимательная геохимия», «Путешествия за кампем», «Воспоминания о камне». Некоторые популярные труды Ферсмана были изданы шестьдесят лет назад большим тиражом и давно стали библиографической редкостью («Пути к науке будущего», «Химия мироздания», «Время» и др.). Но и они совсем не выглядят устаревшими, а знакомство с ними приносит немало удовольствия и пользы.

Безусловно, широкая популярность общедоступных, как прежде называли, книг Ферсмана определяется их высоким научным уровнем и художественными достоинствами, яркостью и занимательностью изложения (недаром М. Горький и А. Толстой отмечали литературный талант Ферсмана). Но ведь и многие сугубо специальные труды Александра Евгеньевича в значительной мере сохраняют свою актуальность. Достаточно обратиться к «Геохимии» или даже некоторым более ранним работам ученого, чтобы убедиться: ученый выдвигал и разрабатывал проблемы, остающиеся актуальными поныне или даже ставшие со временем более актуальными. Вспомним его учение о техногенезе или о рациональной эксплуатации минеральных ресурсов.

На мой взгляд, творчество Ферсмана сохраняет свою научную и художественную ценность по двум главным причинам: оно стало отражением как жизни природы, так и незаурядной личности автора.

…Глядя на горные вершины, таежные просторы, каменные глыбы или прекрасные кристаллы, находясь в здравом уме, вряд ли посетуем на их «устарелость» или обыденность. Каждое природное явление таит в себе бездну проблем, пищи для ума и для чувств. Только от пас самих зависит, что мы сумеем почерпнуть из этой бездонной сокровищницы: или самые поверхностные, заурядные, серенькие впечатления, или глубокие переживания, идеи, образы.