Николай Шмелев - С малых высот

Набрав высоту, подошли к линии фронта.

Нам было приказано ударить по лесу, южнее Алтухово, где разведка обнаружила скопление войск противника. Вот и нужная деревня. Я убрал газ и стал планировать.

Штурман передал:

- Так держать, будем делать два захода!

Две термитные бомбы оторвались от самолета. Не успел я развернуть самолет, как внизу разорвался наш "подарочек". После ослепительной вспышки во все стороны полетели розовые и белые шарики.

Развернулись для второго захода. Когда мы были уже на боевом курсе, из леса начал бить зенитный крупнокалиберный пулемет противника. Не обращая на него внимания, сбросили еще две термитные бомбы. Внизу запылали вражеские автомашины, танки, бронетранспортеры.

С такой же бомбовой нагрузкой летали в эту ночь Крайков, Супонин и Орлов. После полетов состоялся полковой митинг. Командир полка рассказал нам, как развивается наступление войск Брянского фронта. Зачитал благодарственные телеграммы в наш адрес от наземных частей. Затем выступило несколько летчиков и штурманов: Гудков, Скочеляс, Орлов, Самсонов, Садовой. Каждый из них клялся громить врага до последней капли крови, призывал беспощадно уничтожать фашистскую гадину.

После митинга мы ватагой пошли в столовую. Настроение у всех было приподнятое, некоторые вели себя, как расшалившиеся дети. Кто-то из ребят так сильно меня толкнул, что я, задев ногой за корень, чуть не упал. Шедший позади Василий Семенович Сувид пожурил нас за баловство, а потом стал расспрашивать, что нам пишут родные из дому. Под конец разговора замполит, как бы между прочим, поинтересовался, не думаю ли я вступать в члены партии.

- Ведь кандидатский стаж у тебя уже истек, - заметил он. - Так что подавай заявление.

Я хотел сказать, что сам давно мечтаю об этом, но смутился и ответил:

- Рановато еще, товарищ подполковник. Вы же сами только что говорили, что нам надо серьезности набраться.

- Верно, говорил. А ты уж и обиделся? - рассмеялся Сувид. - Ну что ж, ладно, набирайся серьезности.

И он похлопал меня по плечу.

Когда я пришел в столовую, ребята уже с аппетитом завтракали. Неунывающий Скочеляс рассказывал им очередную небылицу. То и дело слышались взрывы смеха.

Раньше наш полк обычно останавливался в деревнях. Теперь мы разместились в лесу, в шалашах, построенных из веток. Большие дубы служили хорошей маскировкой и для людей, и для самолетов.

Пока мы блаженствовали в своих зеленых жилищах, войска Брянского и Западного фронтов, несмотря на упорное сопротивление противника, продолжали наступать. Двадцать второго июля они освободили Волхов. Впереди был Орел, за ним - Брянск!

На Курской дуге советские войска тоже перешли в контрнаступление и гнали фашистов в три шеи. Мы искренне радовались этим успехам, но вид отбитой у врага родной земли нередко повергал нас в глубокое уныние. От Волхова до Орла и далее горели тысячи деревень. Даже в воздухе, на высоте полторы тысячи метров, чувствовался удушающий запах гари. Сколько людей лишилось крова!

Второго августа мы, как всегда, собрались перед вылетом на командном пункте. Разведка сообщила, что в районе Бакланово, в оврагах южнее речушки Неполодь, скопилось много пехоты, артиллерии и танков противника. Командир полка приказал, действуя эшелонирование одиночными экипажами, уничтожить живую силу и технику врага.

Изучив цели, мы проложили на карте маршруты и поднялись в воздух. Впереди шел командир эскадрильи Вандалковский, вторым - Крайков, третьим я. За нами летели остальные. Теплый августовский дождик ухудшал видимость.

В район Бакланово пришли на высоте две тысячи метров. Вандалковский сделал первый заход и сбросил две светящиеся бомбы. Идущий за ним Крайков метким ударом термиток поджег несколько автомашин и танков. Эти яркие "костры" помогли и нам точно выйти на цель. С восточной окраины деревни открыла огонь вражеская зенитная батарея, в небо взметнулся луч прожектора и потянулись пунктирные линии трассирующих пуль и снарядов. Некоторые огненные шарики проносились рядом с самолетом.

Я убрал газ, прекратил противозенитный маневр и перевел машину в планирование. Несмотря на обстрел, Солдатов прицеливался спокойно. Мы с ним оказались в положении китайской актрисы, в которую бросали ножи.

- Чуть левее, - послышался голос штурмана. - Хорошо, так держать.

Самолет заметно подпрыгнул: полетели вниз две термитные и одна фугасная бомбы.

- Гады, царапнули! - вскрикнул Солдатов.

- Куда?

- В ногу.

- Крепись!

Хорошо, что штурман отделался легким ранением. Осколок рассек ему сапог и задел лишь мякоть икры. По возвращении на аэродром Солдатову забинтовали ногу, выдали новые сапоги. Чувствовал он себя нормально и продолжал летать.

Пятого августа был взят Орел. Много людей погибло при освобождении этого города. Наш полк тоже потерял два экипажа.

В сводке Совинформбюро говорилось:

"В результате упорных наступательных боев войска Брянского фронта, при содействии с флангов войск Западного и Центрального фронтов, разгромили отборные части немецкой армии, сосредоточенные германским командованием в районе Орла, ликвидировали орловский плацдарм врага и 5 августа заняли город Орел, в течение почти двух лет находившийся в руках немецких оккупантов".

Москва салютовала освободителям Орла орудийными залпами. Это был первый салют за время войны. В нем прозвучала и боевая слава нашего полка.

После полкового митинга мы стали наносить на карту новую линию фронта теперь она проходила западнее Орла. Скочеляс не выдержал и обратился к командиру полка с просьбой разрешить ему побывать в родном городе.

- Вы же знаете, что у меня там остались родители. Шевригин хорошо понимал душевное состояние Скочеляса.

- Дня через три полетишь, - объявил он.

Советские войска продолжали гнать фашистов на запад. Линия фронта отдалилась от нашего аэродрома более чем на двести километров. Нам приказали перебраться на взлетно-посадочную площадку, расположенную около деревни Ломна. Чтобы быстрее перебазироваться и не попасть под огонь вражеских истребителей, решили лететь звеньями, на бреющем.

Перелет не обошелся без казусов. Старший лейтенант Крайков и его штурман Маслаков, потеряв ориентировку, сели на аэродром, куда только что перебазировался другой полк нашей дивизии. Как ни в чем не бывало, летчик подрулил машину к старту и только тут, увидев незнакомые лица, понял, что заблудился. Не говоря ни слова, он немедленно взлетел, восстановил ориентировку и взял курс на Ломну.

Этот случай, возможно, остался бы незамеченным, если бы вечером в полк не прилетел командир дивизии Воеводин. Когда личный состав построился, он подошел к Вандалковскому и спросил: