Ольга Клюкина - Святые в истории. Жития святых в новом формате. XVI-XIX века

Митрополит Филарет деликатно скорректировал эти планы, посоветовав оставить молодых людей в миссии, на Алтае, и пожелав, чтобы «вы, отец Макарий, были для Нигрицкого и Ландышева семинарией, академией и университетом и чтобы они оправдали ваши надежды».

План по реорганизации миссионерского дела в России, получивший название «Мысли о способах к успешному распространению христианской веры между евреями, магометанами и язычниками в Российской державе», был отправлен в Петербург. Вскоре отец Макарий и сам заторопился в Северную столицу, чтобы лично представить свой проект и переводы Библии в Синоде.

К тому же ему нужно было подправить здоровье: к хроническим легочным заболеваниям прибавились проблемы со зрением.

Летом 1839 года архимандрит Макарий появился в Петербурге, где его грандиозные идеи вызвали неоднозначную реакцию.

Проект по реорганизации миссионерской деятельности, который в наше время давно принят как руководство к действию, в начале XIX века многим показался слишком оригинальным и даже радикальным.

План во многом основывался на мыслях о необходимости перевода всей Библии на русский язык, что возвращало членов Синода к перипетиям в Библейском обществе.

В 1824 году по инициативе митрополита Санкт-Петербургского Серафима (Глаголевского) деятельность Библейского общества была приостановлена. С церковнославянского языка на русский были переведены и напечатаны только тексты Нового Завета. Дальнейшую работу над переводами Синод признал «нецелесообразной».

Многие придерживались мнения, что простому народу полезно читать Ветхий Завет именно на старославянском языке, языке богослужений.

Появление из Сибири архимандрита Макария с кипой переводов из Ветхого Завета и его настойчивость вызвали такой гнев митрополита Серафима, что он угрожал выслать миссионера из Петербурга с жандармами.

Отец Макарий, как обычно, сильно горячился: в устных беседах и письменных посланиях в Синод он утверждал, будто бы многие бедствия: наводнение в Петербурге, пожар Зимнего дворца, восстание декабристов, недороды, холера – это кара Божия за прекращение работы над переводами и изданием Библии на русском языке.

По свидетельству писателя и путешественника А. Н. Муравьева, который в то время встречался с отцом Макарием, тот находился «под влиянием экстаза или вдохновения».

В конце концов архимандрита Макария действительно выслали из Петербурга с предписанием отправиться к месту своего служения с остановкой в Москве не более чем на три месяца. В Москве ему было разрешено оставаться для сбора пожертвований для Алтайской миссии под личную ответственность московского митрополита Филарета.

В Петербурге архимандриту Макарию удалось собрать и отправить на Алтай 600 рублей, а в Москве, благодаря помощи Филарета, круг жертвователей значительно расширился. Многие из сочувствующих миссии, такие как графиня Е. П. Глебова-Стрешнева, стали постоянными меценатами и помощниками Алтайской миссии.

В столице архимандрит Макарий запасался семенами, агрономическими книгами и журналами для Алтая, но главное, ему удалось найти двух надежных людей, пожелавших вместе с ним отправиться в Сибирь. Это были студент ветеринарного отделения Московской медико-хирургической академии Артемий Левицкий (впоследствии игумен Акакий, который всю оставшуюся жизнь прожил на Алтае) и молодая женщина

Софья де Вальмон, желавшая «принести себя в жертву Богу».

В Казани, по пути в Сибирь, Софья де Вальмон, дававшая прежде частные уроки в аристократических семействах, специально прошла акушерские курсы. Со стороны отца Макария это был смелый и тоже новаторский шаг – привлечь к работе миссии женщину, но риск оказался оправдан. Софья де Вальмон несколько лет работала в Майме учительницей, сиделкой и акушеркой в миссионерской больнице. От нее местные жительницы учились уходу за детьми и ведению домашнего хозяйства.

Алтайская миссия постепенно расширялась, появлялись все новые люди, горевшие желанием проповедовать Христа: иеромонах Анастасий, ссыльный дьячок Петр Торбаев, крестьянин Филипп Гилев, участник войны 1812 года, отставной унтер-офицер Архип Орлов, ученик Томского духовного училища Тимофей Экзерцев.

На привезенные из Москвы средства миссионеры устроили третью походную церковь, открыли школу для девочек. Архимандрит Макарий в письмах просил митрополита Филарета прислать ему еще кого-нибудь в помощь. «О вашей нужде в людях говорил я в Св. синоде, – честно писал ему Филарет. – Сказали: должен помочь епархиальный преосвященный. Подлинно, нам послать к вам кого-нибудь силою и неудобно, и бесполезно…»

У архимандрита Макария даже возникла мысль привлечь к миссионерской работе проживающих в Сибири декабристов, но Филарет отнесся к этой идее неодобрительно, сказав: «теперь еще не время» и надо дождаться, когда бунтовщики «принесут плоды покаяния».

После неудачи в Петербурге архимандрит Макарий с новым энтузиазмом взялся за переводы Ветхого Завета.

Постановлением Синода от 14 апреля 1839 года по поводу миссионерского проекта было определено «прошение миссионера архимандрита Макария оставить без действия», а все его рукописи переводов после оценки экспертов были «сданы в архив для хранения с прочими подобными сочинениями».

«Алфавит Библии» с текстами переводов глав из Ветхого Завета на русский язык тем более не был разрешен к напечатанию.

Архимандрит Макарий еще раз написал настойчивое прошение в Синод о необходимости издания его переводов. Из Петербурга в Сибирь пришел очередной отказ, и на этот раз определением Синода от 11 апреля 1841 года на архимандрита Макария за его упорство была наложена епитимья: «Назначить ему при доме томского преосвященного епитимью сроком от трех до шести недель, по усмотрению преосвященного, чтобы молитвой с поклонами он очистил свою совесть».

В конце 1841 – начале 1842 года архимандрит Макарий несколько недель отбывал епитимью в доме епископа Афанасия (Соколова), который устроил ему вполне «благосклонный и братолюбивый прием». В распоряжение отца Макария была предоставлена хорошая библиотека с различными изданиями Библии на еврейском и греческом языках, и миссионер не терял времени даром.

Через год отец Макарий получил еще одну епитимью за попытки издать «Алфавит Библии».

Время доказало его правоту. Когда в 1858 году при царе Александре II были разрешены перевод и печатание всего Священного Писания на русском языке, о переводах отца Макария вспомнили, и они были использованы при работе над синодальным изданием Библии. Как всегда, он обогнал свое время…

В письмах архимандрит Макарий все чаще жаловался на плохое состояние здоровья, особенно на плохое зрение. «Умоляю всеблагого Отца небесного даровать мне силы и поддержать угасающее зрение», – писал он Глебовой-Стрешневой.