Николай Баженов - Фюрер как полководец

Гитлер и Альберт Шпеер, июнь 1942 г.

Основным видом сырья, игравшим решающую роль в войне, были все же не уголь и руда, а нефть. Для Германии, не имевшей собственных источников этого полезного ископаемого, этот вопрос был особенно актуален. Собственно, и стратегия блицкрига явилась одним из следствий дефицита топлива. Скоротечная военная кампания, рассчитанная на несколько недель, с одной стороны, позволяла экономить топливо, с другой – пополнить запасы за счет противника. Затягивание же военных действий должно было повлечь серьезные экономические трудности.

Успешные боевые действия на Западе в 1940 г. резко улучшили военно-экономическое положение Германии за счет запасов стратегического сырья в оккупированных странах. В течение почти целого года страна удовлетворяла потребности Вермахта и всей экономики за счет трофейных 9 млн тонн нефтепродуктов и эксплуатации румынских нефтепромыслов, дававших 5,5 млн тонн нефти ежегодно. Кроме того, немцы получали некоторое количество нефти из СССР. Однако в дальнейшем ситуация с горючим снова стала ухудшаться.

Тогда Гитлер решил, что спасти положение может быстрый захват советской нефтяной промышленности на Западной Украине и на Кавказе. В случае успеха Германия могла получить в свое распоряжение район Баку (22 млн тонн в год) и Северный Кавказ (4,6 млн тонн). По замыслу нацистского руководства огромные запасы углеводородов на оккупированной территории Советского Союза должны были обеспечить функционирование экономики не только Третьего рейха, но и всех его союзников.

Вскоре после начала операции «Барбаросса» на совещании у Кейтеля отмечалось: «Серьезность положения с горючим известна всем… Можно удовлетворить только самые насущные потребности». Однако в 1941 г. немцам удалось захватить только небольшие нефтепромыслы на Западной Украине, которые вскоре были введены в действие.

В начале 1942 г. со стороны ведущих промышленников Рейха усилилось давление на военное руководство. Они настаивали на продолжении наступления в направлении Кавказа, мотивируя это тем, что нельзя продолжать войну без захвата крупных нефтяных месторождений. Фюрер вторил им. Так, на совещании в штабе группы армий «Зюд» в Полтаве 1 июня 1942 г. он заявил: «Мне нужна нефть Кавказа и Волги, иначе я могу списывать войну как проигранную».

В ходе операции «Блау» немцам удалось захватить нефтяные месторождения Майкопа. В основном там оказались лишь взорванные и непригодные для эксплуатации предприятия. Немецкие специалисты планировали запустить скважины через четыре-пять месяцев, однако такого запаса времени у них не оказалось.

В сентябре 1942 г. немецкие войска приближались к Грозненскому нефтяному району. Гюнтер Фляйшман из 5-й моторизованной пехотной дивизии СС «Викинг» вспоминал: «Мне никогда в жизни не приходилось видеть ничего подобного, чему я стал свидетелем в Грозном. Советы подожгли находившиеся за городом нефтяные скважины. Гигантские оранжевые языки пламени, завиваясь спиралями, взметались вверх, растворяясь в угольно-черном дыму непроницаемым покрывалом, нависшим над городом. Пелена дыма закрыла солнце, город освещали лишь трепещущие сполохи огня… В воздухе бархатно-черными хлопьями носилась нефтяная копоть, оседавшая на землю и исчезавшая в дыму». Понятно, что если бы немцы дошли до Баку, местные нефтепромыслы ждала бы та же участь. А на восстановление понадобились бы долгие месяцы.

В итоге немцы за непродолжительное время оккупации сумели добыть на Северном Кавказе всего около 10 тысяч тонн нефти. Но как показали дальнейшие события, нехватка углеводородов была не столь уж катастрофической, как это представлялось фюреру. Как верно подметил генерал Блюментрит: «Воевали же мы до 1945 г., так и не заполучив нефтяные месторождения Кавказа». Изготовление синтетического горючего, внедрение альтернативного топлива и повышение добычи из имеющихся месторождений вкупе с экономией позволили более или менее успешно удовлетворять потребности армии и экономики вплоть до конца войны.

Нередко фюрер использовал экономику как аргумент для переубеждения своих оппонентов. Эрих фон Манштейн подметил, что когда Гитлер замечал, что его точка зрения по некоему оперативному вопросу не производила должного впечатления на очередного докладчика, тогда он приводил политические и экономические аргументы и часто достигал своего, так как эти аргументы обычно был не в состоянии опровергнуть фронтовой генерал, который не располагал для этого необходимой информацией.

Так, заместитель начальника Верховного командования Вермахта генерал Блюментрит откровенно признался впоследствии, что был плохо знаком с экономическими аспектами войны, а его подчиненные, офицеры-штабисты, были знакомы с ними еще меньше. Эту свойственную военным некомпетентность Блюментрит объяснил тем, что представители командования никогда не приглашались на совместные совещания с промышленниками. Причем фюрер, вероятно, сознательно держал своих военных в неведении.

Экономическая военная стратегия Гитлера имела и ряд слабых мест. Во-первых, он не учитывал, что захват и особенно удержание вражеской территории должны иметь предпосылкой разгром вооруженных сил противника. Пока эта цель не достигнута, захват ценных в экономическом отношении районов оставался сомнительным, а длительное удержание невозможным.

Во-вторых, фюрер недооценивал роль авиации в достижении экономических целей войны.

В-третьих, Гитлер нередко переоценивал влияние экономики на ход войны либо видел его чересчур прямолинейно. Типичный пример – военная кампания против Советского Союза в 1942 г. Ее целью был захват советских нефтяных месторождений на Кавказе. Одновременно с этим фюрер хотел лишить нефти советскую промышленность и армию. Ему казалось, что, достигнув этой экономической, по сути, цели, он непременно выиграет войну.

Глава 5. Фюрер и Люфтваффе

Крылья блицкрига

После победы над Францией в июне 1940 г. рейхсмаршал Геринг заявил: «В начале войны Германия была единственной страной, в распоряжении которой имелись эффективные военно-воздушные силы, являющиеся самостоятельным видом вооруженных сил и имеющие на вооружении первоклассные самолеты… Основная масса наших Люфтваффе имела структуру, позволяющую наносить удары в глубине территории противника и достигать стратегических результатов». И на тот момент он был абсолютно прав.

В отличие от Вермахта и флота Гитлер не оказал столь же большого влияния на создание германских военно-воздушных сил – Люфтваффе. Эту задачу он фактически полностью доверил своему другу Герману Герингу. Многие военные историки считают, что фюрер слабо разбирался в вопросах авиации, поэтому, дескать, находился в постоянной зависимости от мнения своих экспертов, таких как Удет и Ешоннек, кои являлись летчиками Первой мировой войны. Став государственными деятелями, они ни имели ни времени, ни возможностей для того, чтобы приобрести фундаментальные знания в области современной стратегии применения авиации. В министерстве авиации, которое возглавлял Геринг, было семь руководителей управлений, четверо из которых были выходцами из армии без опыта службы в авиации. Имея подобных консультантов, Гитлер не мог правильно ориентироваться в вопросах боевого использования авиации.