Сергей Кузнецов - Строгоновы. 500 лет рода. Выше только цари

В доме на Дворцовой набережной Александр Сергеевич-второй основал литературный салон, претенциозно именовавшийся «Академией». Сам хозяин сочинял на французском языке. В 1808 году в Женеве были опубликованы два тома его «Lettres а see amis» («Письма к друзьям»). Гостями салона на Дворцовой набережной бывали многие российские литераторы и французские эмигранты: А.Л. Пушкин, князь И. Долгорукий, Ю.А. Нелединский-Мелецкий и, наконец, граф Ксавье де Местр. Последний, женатый на Софье Ивановне Загряжской, сохранил отношения с родственной семьей Строгоновых[37] на долгие годы. Некоторое представление о салоне дает стихотворение одного из членов «Академии» княжны Зинаиды Белосельской (1789–1862), в замужестве княгини Волконской, она была дочерью князя Александра Михайловича Белосельского и, таким образом, приходилась племянницей баронессе Н.М. Строгоновой, урожденной княжне Белосельской, дочери М. Белосельского.

В последующие годы княгиня Зинаида Волконская прославилась своим поощрением искусства. В молодости она составила стихотворное послание «К президенту Строгоновской Академии»:

Наш президент виной тому,Что в Академии умуИ сердцу все даны свободы.Благословите эти своды!«Вот перед вами ряд картин» —Сказал он как-то нам. «ВзглянитеНа этот мавзолей иль там — на вид картин…Себе сюжет по вкусу изберите,И каждый пусть затем, благославясь,Расскажет повесть нам иль сказки сложит вязь,Но только чтоб от них мы не заснули стоя!»Так он изрек, и мы сдались ему без боя.Один на кресло влез и смотрит на пейзаж,Другой марину взять готов на абордаж,Сусловьем, чтоб сосед держал его подмышку,Напоминая нам ту самую Мартышку,Которой в басне раз Крысенок был в заслон.А третий сам не свой: ему весь мир не сладок,Не по нутру ему порядок,Когда строчить пером обязан даже он.Лишь я, покорная, отбросила сомненья,И, потирая лоб, обшариваю зал,Чтоб где-нибудь мой взор избралПредмет, который навеял вдохновенье;Как вдруг внимание остановил портрет, —И вот уж я горю: сюжета лучше нет!И опустив глаза смиренно пред народом,Как в проповеди поп перед приходом,Трикратно кашлянув, чтоб дело шло верней,Отважно занялась я одою своей:«Пою тебя, герой в кафтане голубом,Тебя, кого Лебрён рисует п о л у б о г о м! (выделение мое. — С.К.)Все верно выражено: сердце и черты,И даже милый дар сквозит в портрете строгом, —Радушье, полное ума и теплоты,С которыми, как Стерн, сбираешь ты цветы.И более того: мне видно даже рвенье,С каким ты матери приносишь утешенье,Успешней времени слезу стирая ей.О, много есть еще в наружности твоей,Но скромность пощадим и предпочтем молчанье;Ни звука! Кончено сказанье!..Сказанье? Вовсе нет! Правдивый лишь рассказ;В нем истина царит, — в этом заверяю вас!Сказать: вот добрый сын, вот верный друг средь света,Вот тот, кто с ласковостью слил свободный дух, —То значило б назвать пред вами вслухМодель портрета».[38]

Я могу назвать модель. Художница Э. Виже-Лебрен изобразила барона A.C. Строгонова. Таким образом, в начале XIX века в Петербурге существовала не одна, а две строгоновских Академии: одна императорская, другая частная. К сожалению, основатель второй из них был тяжело болен и не имел детей. Никаких следов его дома не сохранилось.

Барон А.С. Строгонов, племянник графа А.С. Строгонова

Важнейшей составляющей частью строгоновского «бренда» был граф Александр Сергеевич, он приложил большие усилия для наследования семейного художественного мира, иногда — при помощи А.Н. Воронихина. В некоторой степени первым и самостоятельным прототипом дома на Невском проспекте, с точки зрения содержимого здания, стало владение барона Александра Сергеевича на Дворцовой набережной.

Глава 15

Столовая для строгоновской кулебяки

Интерьер Парадной столовой крайне важен для дома, поскольку подчас именно там происходят главные события. Выше говорилось, что первоначально роль Столовой в доме на Невском проспекте исполняла, вероятно, Зеркальная галерея, расположенная в северо-западном углу здания, противоложном тому месту, где тогда находилась кухня. Именно там, надо думать, граф Александр Строгонов встречал женевских гостей в 1768 году. Не исключено, что кушания проделывали слишком длинный путь к столу господ и их гостей. Возможно, это обстоятельство показалось неудобным, и в 1791 году А.Н. Воронихин устроил Столовую и Буфетную в конце восточного корпуса, в непосредственной близости от кухни.

Зал, располагаясь за зеркальной дверью Картинной галереи, являлся некоторое время заключительным аккордом «ритуала осмотра картин». Чтобы попасть в нее, гости графа должны были проделать большой путь от Парадной лестницы через весь Кабинет (музей), наслаждаясь зрелищем сокровищ владельца. Возможно, в тот период интерьер представлял собой своеобразный триклиний, где три ниши выше панелей украшались зеркалами. Стены были расписаны растительными орнаментами, вновь заставлявшими вспомнить Ч. Камерона, в частности, его Зеленую столовую для Екатерининского дворца в Царском Селе.

С 1796 года здесь прекратили устраивать пиры, так как появилась необходимость в создании комплекса Библиотеки — Физического кабинета в тайной части дома. Кроме того, вероятно, появились опасения по поводу сохранности многочисленных вещей, и гостей предпочли не допускать далеко от Парадной лестницы, новая версия которой появилась вскоре.

Еще в 1794 году А.Н. Воронихин отделал другой зал для обедов, причем вторая и большая по размеру Парадная столовая, или Угловой зал, заменивший Зеркальную галерею Растрелли, стал, благодаря огромным зеркалам, с одной стороны местом воспоминаний о балетной карьере владельца, а с другой служил местом для театральных постановок. Граф Александр Сергеевич, коллекционер и меценат, менее всего известен современным читателям как любитель лицедейства. По крайней мере, он не обладает славой графа Н.П. Шереметева, построившего дом в Останкино вокруг театра, или князей Юсуповых, еще одних страстных поклонников Мельпомены. Тем не менее сохранилось множество сведений о поездках графа «в маскарад», концертах и постановках в его доме, об участии в придворных балетах эпохи императрицы Елизаветы Петровны, наконец о его искусном подражании манерам и голосу императрицы Екатерины.