Александр Даниловский - «Отважный-1» уходит в море

В те дни наш батальон посетил начальник Новороссийского оборонительного района контр-адмирал Г. Н. Холостяков. На командном пункте батальона в подвале под конторой цементного завода собрались командиры, политработники, наиболее отличившиеся бойцы батальона.

На столе лежала развернутая карта. Приглашенные на совещание уселись на цементном полу, придерживая коленями винтовку или автомат. За поясами — гранаты. Бушлаты и шинели забрызганы окопной грязью. Ботинки и сапоги разбиты на каменистом грунте. Даже у капитана Богуславского подошвы сапог подвязаны обрывками цветного немецкого провода.

Я всматривался в усталые, суровые лица. Ни у кого не было признаков нервозности. А ведь батальон сражался в очень трудной обстановке. Не хватало боеприпасов, продуктов питания. Бои длились сутками. Нередко бойцы спали ночью по одному-два часа, прижавшись к сырым камням. Мне подумалось: люди поняли, что дальше отступать нельзя ни при каких условиях. И дрались они яростно, зло, преодолевая любые трудности. Вот и сейчас они говорили о самом необходимом про патроны, гранаты, бутылки с горючей смесью….

Прозвучала команда «смирно». Вошел контр-адмирал. Он поздоровался, шагнул к бойцам и командирам. Электрическая лампочка, подкрученная к аккумулятору, осветила его невысокую коренастую фигуру, скуластое лицо с широким лбом и прищуренными серыми глазами. Подана команда «вольно». Заложив руки за спину, адмирал окинул взглядом сосредоточенные лица бойцов, их истрепанные бушлаты.

— Товарищи, — говорил он. — Трудно нам. Маловато вооружения, не хватает боеприпасов. Пообносились, несытно едим. Это потому, что сложно с подвозом. Вражеская авиация бомбит порты и транспорты в море. Наш героический рабочий класс производит и отправляет на фронт все больше танков, самолетов, пушек, автоматов. Вскоре мы получим все необходимое. А пока придется потерпеть. Понятно, товарищи?

— Понятно, — послышались голоса.

— Под Новороссийском все знают, — продолжал Холостяков, — что ваш батальон первым на ответственном участке остановил врага. Приумножили вы славу, которая шла о вас на Дону и Тамани. Не ошибусь, если скажу, что большинство из вас — куниковской выучки. Рад сообщить, что майор Куников быстро поправляется, рвется на фронт…

В тот вечер мы долго не расходились. Перед ужином контр-адмирал с группой офицеров вышел из блиндажа комбата. Поодаль, на переднем крае нашей обороны, постукивали пулеметы, где-то в стороне громыхали приглушенные расстоянием разрывы снарядов.

Богуславский рассказал гостю, как офицер Фадеев, взобравшись под огнем врага на высокую заводскую трубу, корректировал оттуда огонь береговых батарей. Вспоминали о подвиге комсомольца Ананьина. Увидев на молу порта фашистский флаг, отважный воин дождался темноты, переплыл бухту, сорвал вражеский флаг и доставил его в штаб батальона. За героический поступок Ананьин был награжден орденом Красного Знамени. Зашла речь и о других подвигах морских пехотинцев…

В те дни гитлеровцы трубили на весь мир, что Туапсе вскоре падет. Но подступы к городу обороняли закаленные в боях войска. В результате контратаки советских частей, в том числе морской пехоты, в горно-лесистой местности севернее Новороссийска в двухдневных боях была почти полностью уничтожена румынская горнострелковая дивизия. Недоступным для врага оказалось и шоссе Новороссийск — Геленджик, прозванное немцами «дьявольской глоткой». Планы немецко-фашистского командования, имевшие целью прорыв в Закавказье в обход Главного Кавказского хребта с запада, не осуществились. Враг потерпел поражение.

Десант на Мысхако

На Черноморском побережье стояла мягкая южная осень. До госпиталя, где лечился майор Куников, не долетали громы войны. Но ощущалось дыхание фронта.

В конце сентября Цезарь Львович думал о возвращении на передовые позиции. Выздоровление наступало быстро.

Краснофлотец Костиков принес ему неожиданную весть.

Сюда, сказал он, прибыл наш бывший командующий. Майор обрадовался: с помощью контр-адмирала Холостякова он рассчитывал быстрее вернуться в боевой строй.

В тот же день Цезарь Львович покинул госпиталь. Он прибыл в батальон, когда мы находились на отдыхе после жестоких боев. Лицо майора потемнело, едва он узнал о наших потерях. Среди погибших и раненых были ветераны, с которыми он прошел боевой путь от Дона до Черноморья. Тяжелое ранение получил Рыбальченко, оказался в госпитале Куринков. В батальоне было много новых людей. Со свойственной ему энергией Куников принялся наводить в части образцовый порядок.

И все же Цезарю Львовичу была не по душе полутыловая жизнь. Он вспоминал о разгроме танковой группы Клейста под Ростовом, смелый двадцатипятикилометровый рейд в тыл немцам, ледовые походы. Вскоре его вызвал начальник оборонительного района. Контр-адмирал спросил:

— Что вы скажете о десантной операции в расположение противника в район Новороссийска?

Куников не смог скрыть охватившей его радости, попросил времени, чтобы обдумать предложение, сделать расчеты.

Началась подготовка к знаменитому десанту на Малую землю. Цезарь Львович подбирал в десантный отряд бойцов и командиров. К нему шли бывалые люди, моряки, знавшие Куникова по боевым делам. Слава Отдельного 305-го батальона гремела повсюду.

Вспоминается такой эпизод. Два друга-моряка разыскивали в Геленджике наш батальон. Они дошли до каменного здания на берегу моря и направились вдоль ограды в поисках входа. Старшина Василий Строганов увидел командира в звании майора, опросил у него, где размещаются моряки.

— А зачем вам знать? — поинтересовался майор.

— Хотим пришвартоваться. А то…

Командир достал пачку папирос, угостил моряков и спросил:

— Так что же — «а то…»?

— Попали мы всей командой после Тамани в армейский запасной пехотный полк, — стал рассказывать Строганов. — Ну, и наступила житуха! Чуть свет — занятия. Строевая тактика, по-черепашьи животами землю тралим. А к чему? Я так понимаю: если винтовкой и автоматом владеешь, гранату во врага послать силенка есть, зубы острые, тогда не сдобровать фашисту!

— И подолгу занимались?

— Часов по пятнадцать.

— И это во втором эшелоне. Ай-ай-яй! — посочувствовал майор.

Строганов не заметил улыбки.

— Вот я и говорю, — обрадовался он. — Одним словом, пехота.

— И что же вы решили? — серьезно спросил майор.

— Решили отчалить. Добились перевода в Геленджик, к куниковцам… Помогите разыскать моряков.

— Контрольно-пропускной пункт рядом. Обратитесь в штаб, предъявите там направления, — ответил майор.