Кейт Роббинс - Черчиль

Одной из причин была растущая безнадежность положения в Ирландии. Общая политика в Ирландии занятием Черчилля не была, но обеспечение войск — было. Ситуация, созданная Пасхальным восстанием 1916 года и последовавшим за ним преобладающим голосованием в Шинфейн (вне Ольстера) на Всеобщих выборах Соединенного Королевства в 1918 году, сильно отличалась от положения времен 1913–1914 годов, когда Черчилль был последний раз тесно вовлечен в это дело. Тогда он был мишенью юнионистской критики за свою готовность действовать принуждением. В 1919–1920 гг. именно его готовность не только обеспечить переброску регулярных войск в Южную Ирландию, но и поддержать нерегулярные формирования навлекла на него посрамление, по крайней мере, в либеральных кругах. Его довод основывался на предпосылке, что должно быть «право силы», с позиции которого и надо, по большому счету, взвешивать шансы на урегулирование. Он готовился набрать дополнительные силы из ольстерцев, которые будут действовать не только в провинции, но и по всей Ирландии. Это было отражением его вера в то, что у правительства, которое неадекватно и с неохотой отвечает на жестокость и мятежи, не хватает правильного понимания применения власти. Предварительный ответ, который мог показаться восхитительным, лишь продлевал агонию. Его готовность поддержать репрессии и милитаристская вера в то, что введение военного положения в некоторых графствах Ирландии приведет к успеху, тревожили его жену. Она настаивала на умеренности, добавляя: «Я всегда испытываю разочарование и несчастье, когда вижу, что ты склонен допустить, чтобы преобладал грубый стальной кулак «гуннского» способа действий»[43]. Ее письмо было датировано 18 февраля 1921 года. За три дня до того он покинул военное министерство и принял свою новую должность — пост министра по делам колоний. Тем не менее совет в равной степени относился и к его новому положению.

Черчилль страшился перспективы вступления в войну Британской империи в целом. Хотя его собственное страстное желание поднять восточно-африканские силы так никогда и не было осуществлено, он интерпретировал вклад разбросанных территорий, находящихся под властью Короны, как свидетельство ценности и жизнеспособности имперской системы. Он хвалил советническую роль генерала Смэтса, бывшего командира буров в Южноафриканской войне, как иллюстрацию способности воспринимать и перерабатывать опыт предыдущих конфликтов. Он знал, что после войны «доминионы» получат преждевременную возможность добиваться выяснения своего конституционного статуса. Хотя он никогда не приветствовал какие бы то ни было действия, направленные на подрыв внутренних связей, которые, как он полагал, могли существовать в Империи, едва ли могло показаться, что внутри существующей структуры, охраняющей сущность взаимоотношений, дружелюбно уступят большую автономию.

Он не предвидел какого бы то ни было всеохватного вызова Британской империи со стороны подвластных народов, будь то в Западной Африке, Вест-Индиях или Малайе, чтобы назвать только три разных региона. Опыт, приобретенный им до 1914 года, не показывал, что распространение самоуправления на подобные области либо необходимо, либо желательно будь то для правителя или для подчиненного. Он был настолько уверен в британском превосходстве, что только иногда ощущал какую-то необходимость поместить его на мнимую «расовую» основу. Но даже в этом случае он знал — ход общественного мнения принимал направления против того вида империализма, который существовал до 1914 года. Колонии, отбитые у Германии и былой оттоманской Турции, не были непосредственно аннексированы странами-победительницами. Им было «предписано» управлять этими колониями под эгидой новой Лиги Наций и, где дело касалось более «продвинутых» территорий, подготовить их к самоуправлению. Черчилль, естественно, верил в разумность решения, поскольку делать противоположное было политически небезопасно. Было неясным, как будет развиваться эта новая организация, но ее очевидная ответственность в колониальной сфере была признаком меняющего отношения к колониализму.

Смущало и то, что в 1917 году государственный министр по делам Индии, Эдвин Монтегю, передал в правительство законопроект, направленный на расширение участия индийцев в управлении Индией. Гам должно было быть «ответственное правительство… как составная часть Британской империи». Эти изменения, насколько бы ограниченны они ни были, в 1919 году были введены. Черчилль в весьма сильных выражениях выступал от имени правительства во время яростных дебатов в Палате Общин, последовавших вслед за наказанием генерала Дайера за «Амритсарскую резню» в Индии в 1919 году — когда войска стреляли в толпу, — но он был достаточно встревожен, когда на тех же дебатах Монтегю осуждал «господство одной расы над другой». Сам Черчилль не разделял его взглядов, но он полагал, что правящая раса обязана вести себя сдержанно и употреблять свою власть, насколько это возможно, в интересах управляемых. Эти взгляды брали начало из его впечатлений об Азии и Африке. Он знал, что в мире были отсталые расы, не обладавшие способностью к самоуправлению. Было бы безответственно и абсурдно предполагать, что им удастся успешно привить демократические институты.

Поэтому в Колониальное министерство он пришел без извинений. Он знал, что на своем посту не несет непосредственной ответственности за Индию, но хорошо представлял, какое влияние на будущее полуострова окажет все, что будет решено. В феврале 1922 года он говорил Совету Министров, что его позиция твердо противостоит преобладающему мнению, будто в Индии Британия сражается в арьергардных боях и что ее господство обречено. В его духе была заложена готовность лишь собираться с силами, столкнувшись с возникшим испытанием.

Перекрывание его прежних и новых обязанностей было значительным. В пользу экономии снова ощущалось мощное давление. Предполагалось, что порядку в империи будет сильно способствовать применение воздушных сил. Черчилль и в самом деле признавал, что «первой обязанностью Королевских ВВС было — стать на гарнизонную службу Британской империи», и он продолжал быть министром авиации еще несколько месяцев после того, как покинул военное министерство. Месопотамию (Ирак), недавно предписанную Британии, можно было без особых расходов контролировать этими средствами. Надо было также обеспечить уступчивость местных властителей как в Ираке, так и в Трансиордании (которая отделялась от Палестины). О территориях на Среднем Востоке, находящихся под британским управлением, по-разному заботились Колониальное министерство, МИД и Министерство по делам Индии. Черчилль видел, что решение проблемы перекрывающихся юрисдикций лежит в создании Департамента по Среднему Востоку, который будет иметь дело со всеми территориями, работая под управлением министра по делам колоний.