Жан-Луи Тьерио - Штауффенберг. Герой операции «Валькирия»

Несмотря на охватившую его гордость воителя, он не потерял способности мыслить критически. Его смущал германо-советский пакт о ненападении. Это было совершенно неестественно! «Не могу удержаться от смеха, — написал он Нине, — при мысли о братании, которое нас ожидает, когда мы будем жать руки воинам Красной армии». После того как в конце октября 1939 года дивизия вернулась в Вупперталь, где влилась в состав 6-й танковой дивизии под командованием генерала Вернера Кемпфа, он написал в Генеральный штаб отчет о прошедшей кампании. Там было все что угодно, кроме похвал. Конечно, он дал высокую оценку взаимодействию танков и авиации, позволившему совершить решительные прорывы. Но он там указал на недостатки в тыловом обеспечении нового вермахта: нехватка горючего, нехватка боеприпасов, нехватка саперно-мостовых частей, наличие слишком капризной и слишком сложной боевой техники, плачевное состояние медико-санитарной службы, не позволявшее оказывать незамедлительную помощь раненым. Это был серьезный документ. В нем он утверждал, что перед лицом «хорошо организованного противника будет невозможно поддерживать в течение многих часов напряженный темп боевых действий». Во всяком случае, лично он успешно справился со своими обязанностями. В своем выступлении перед дивизией генерал фон Лепер отметил, «что ему, к счастью, не было необходимости заниматься тыловым обеспечением, поскольку все прекрасно работало под управлением Штауффенберга».

Что касалось политики, то его все больше и больше раздражала нацистская пропаганда, в частности Геббельс. Тот в одной из свойственных только ему зажигательных речей заявил, что в ходе польской кампании «немецкий солдат дрался лучше, чем когда-то это делали тевтонские рыцари, потому что сегодня речь идет не о какой-то фикции, а о хлебе и жизненном пространстве». Древне-германская сторона его натуры и католические чувства противились подобному высмеиванию духа крестовых походов немецкого рыцарского ордена, с которым у него было связано столько мечтаний. И все-таки, когда Фридрих Дитлоф фон Шуленбург предложил ему стать адъютантом генерала фон Браухича, чтобы подготовить новый государственный переворот, он категорически отказался. И пояснил, что после победы над Польшей переворот был невозможен и преждевременен. И потом, ему хотелось быть там, где сражались. Его ждали Франция и Англия.

Гитлер планировал пойти на запад сразу же после разгрома Польши, в конце октября 1939 года. Но климатические условия и изменение планов нападения повлияли на эти намерения. Вначале предусматривалось использовать план Шлиффена образца 1914 года: нарушение нейтралитета Бельгии и Голландии, захват бельгийских фортов, широкий обходной маневр с выходом к морю с целью окружения франко-английских войск. Генеральный штаб был очень доволен этим планом, не перечеркивавшим его устоявшейся концепции. Однако некоторые умы опасались использования этого устаревшего плана, воевать по которому готовились по обе стороны границы. Начальник Генерального штаба фон Рунштедт и командующий группой армий «А» генерал фон Манштейн предложили другое. «Линия Мажино» не была сплошной. Она слабо прикрывала арденнские леса, которые французы считали непроходимыми. Почему бы было не воспользоваться этим для эффекта внезапности? Вначале Гитлер и слушать об этом не желал. Рунштедт был в принципе согласен. Манштейн был так уверен в успехе плана, что решил лично поговорить об этом с фюрером. И тут в дело вмешался посланный судьбой человек из его штаба, майор фон Тресков. Он дружил с адъютантом диктатора. После долгих уговоров он добился, чтобы его начальника приняли в Ставке Верховного главнокомандующего. 17 февраля Манштейну удалось изложить свой план Гитлеру. Тому план очень понравился. Наконец-то было придумано что-то оригинальное! Наконец-то появился гениальный план, который позволит ему войти в историю наравне с такими великими полководцами, как Александр и Наполеон. Было и еще нечто, что повлияло на отказ от плана Шлиффена. За несколько дней до этой встречи самолет с офицерами штаба был вынужден сделать аварийную посадку на британском аэродроме. Планы начала войны попали в руки врага. Невозможно было не воспользоваться этим знаком судьбы для того, чтобы провести прекрасную операцию по дезориентации врага. Генеральный штаб пришел в ужас. Новый план шел вразрез со всеми правилами военного искусства. Но Гитлер навязал этим генералам свою волю. 24 февраля были одобрены основные направления плана «Гельб», предусматривавшего удар серпом через Арденны. По жестокой иронии судьбы фюрер был обязан своей самой яркой военной победой именно Хеннингу фон Трескову, тому самому, кто стал душой заговора 20 июля 1944 года.

На рассвете 10 мая «странная война» закончилась. Для введения противника в заблуждение и укрепления его в предположении, что немцы придерживались начального плана войны, группа армий «Б» напала на Голландию и Бельгию. Как и было предусмотрено, франко-британские войска двинулись им навстречу. А тем временем группа армий «А» двинулась через Арденны. 41-й армейский корпус генерала фон Клейста, в который входила 6-я танковая дивизия Штауффенберга, должен был форсировать реку Мез недалеко от Седана. 12 мая, молниеносно пройдя по югу Бельгии, дивизия вышла к реке в районе Монтермэ, что в двадцати километрах от Шарлевиля-Мезьер. Мосты были взорваны. Берег находился под обстрелом французских стрелков, которых поддерживала артиллерия. Клаус снова стал участником военного спектакля и его трагических поворотов. Вызванные для поддержки «Штуки» отбомбились неточно. Когда они вышли из пике и улетели, на берегу остались гореть немецкие танки. Наконец, днем 13 мая, саперам удалось переправиться через реку вплавь на надувных лодках под интенсивным огнем противника. На сооруженных из подручных средств паромах удалось переправить несколько танков. Боевая группа полковника фон Эзенбека, оснащенная танками Т-3 и Т-4, оказалась на другом берегу реки Мез. Несмотря на разрушение одного из временных мостов, 14 мая она удержала плацдарм. Город Монтермэ был взят. 15 мая пали редкие форты «линии Мажино», прикрывавшие эту зону. В нападение с этого направления верилось так слабо, что у оборонявшего эти форты 12-го колониального полка боеприпасов хватило лишь на несколько часов боя. Вечером 15 мая вермахт вклинился на глубину порядка 50 километров. Главнокомандующий французской армией Гамелен все еще не понимал, что происходит. Французы продолжали втягиваться в приготовленную им на севере ловушку. В то же самое время Гитлер понимал, что прорыв удался. Он отдал приказ группе армий «А» идти на соединение с войсками Рунштедта. Начался марш-бросок к морю.