Ури Геллер - Моя история

Меня вначале допросил охранник, а потом отвели к самому Гривасу. Он обратил внимание на то, что я говорю на афинском диалекте совсем не так, как говорят киприоты, и спросил меня, кто я и откуда тут взялся?

Я ответил, что я израильтянин.

«У меня есть друзья в Израиле, — сказал он. — Тебе известно, что произошло в Израиле. Ты знаешь, что Израиль получил полную независимость?» Затем он свирепо взглянул на меня и спросил: «Ты считаешь, что мы правы?»

Я заметил, что Израиль вел точно такую же борьбу с британцами, и рассказал о своем отце, который сражался в рядах Хаганах.

Он знал о деятельности Хаганах. Мы с ним еще немного поговорили, и он вдруг неожиданно тепло со мной распрощался. Только тогда я успокоился. Помню, как бежал с горы изо всех сил и обнаружил нашего друга возле автомобиля. Он был очень взволнован. «Куда ты запропастился?» — спросил он. Я ответил: «Ты все равно никогда не поверишь, с кем я сейчас повстречался».

Я рассказал ему, и он действительно не поверил, утверждая, что я все выдумал. Я не стал с ним спорить, потому что история и в самом деле была необыкновенной. Но больше всего меня занимает вопрос, как удалось мне так запросто наткнуться на секретный лагерь, где скрывалась ЕОКА. И иногда я не без душевного трепета вспоминаю, как близко стоял тогда к смерти.

Как всякий обыкновенный парень, я вечно искал себе приключения. Кипр — это остров, и море меня всегда словно магнитом притягивало. Оно вокруг Кипра очень красивое. Я по-настоящему влюбился в него. Оно было настолько прозрачным, что можно бросить монету в воду на глубину в восемь метров и увидеть ее на дне. Я научился плавать с трубкой и очень быстро стал фанатиком подводного плавания. А если учесть, как я уже сказал, что вокруг Кипра вода кристально чистая и в ней все абсолютно видно — разные морские животные и растения, то можете себе представить, какой новый, богатый и прекрасный мир открылся мне.

По субботам и воскресеньям я собирал вещи и вместе с Джокером отправлялся на автобусную остановку. Автобусы были старые, настоящие развалюхи, на которых перевозили свиней, кур, прочую живность, ну и людей заодно. Ходили они в Кирению — портовый город по ту сторону гор. За Киренией были изумительные пляжи, с чистым белым песком, практически заброшенные. Я делал пересадку на другой автобус, направляющийся в какую-нибудь дальнюю деревню, и, когда видел из окошка дорогу, ведущую к пляжу, обычно просил водителя высадить нас с Джохером. На пляже я ел сэндвичи, возился с Джокером, а потом одевал маску и трубку и часами плавал, нырял до тех пор, пока спина не становилась черной от солнца, в то время как живот по-прежнему оставался белого цвета. Люди смеялись, когда видели меня, — таким ярким был контраст.

Однажды на пляже я случайно повстречал арабского парня, продавшего мне свой акваланг с запасом воздуха на 45 минут. Я с трудом наскреб нужное количество денег, хотя он согласился продать его очень дешево. В Кирении был маленький магазинчик, где я мог заправлять акваланг и оттуда уже отправлялся на пляж. Может быть, это и не самое умное занятие — нырять в одиночестве, но мне не было до этого дела. Я думал только о новых приключениях, погружаясь раз за разом в эту кристально чистую воду и всем существом ощущая ту прекрасную тишину и красоту совершенно другого мира. Я находил места, где крутые скалы встречались в неравной схватке с океаном. И каждый раз, когда я видел, что происходит под водой, мне хотелось уплывать еще глубже, еще дальше. Я мечтал найти какой-нибудь затопленный корабль или даже, может быть, какие-то сокровища. Конечно, ничего, кроме рыб и ракушек, я не находил, но мне все равно очень нравился сам поиск. Я знал, что под водой нужно быть очень осторожным, и внимательно следил за временем. Старался резко не всплывать на поверхность и никогда не нырял, когда море было неспокойным. Пожалуй, несколько самых лучших мгновений моей жизни были проведены под водой.

Кипр — земля удивительных контрастов. С одной стороны тебя окружает море, а с другой — высокие горы, такие, как Олимп, Тродос, на вершинах которых лежит снег и зимой там даже можно кататься на лыжах. Я никогда не занимался горными лыжами, но очень любил просто ходить в горы, когда там шел снег, и каждый раз открывал для себя что-то новое.

Когда мне было около шестнадцати, со мной начали происходить некоторые вещи, которые происходят, наверное, с каждым подростком. Я тогда еще не мог себе представить, что мои мистические силы станут такой огромной частью моей жизни или что они могут быть интересны и важны для науки. В то время я наслаждался самыми обычными радостями жизни, самыми примитивными развлечениями. В тот год я почувствовал особенный вкус американской жизни. На Кипре был Американский клуб, принадлежащий военной базе, и один из моих друзей позвал меня туда с собой. Вы даже не можете себе представить, какое на меня это произвело впечатление. Магазин «ПХ» был просто как дивный сон. Казалось, у американцев есть абсолютно все, что им хочется: любая обувь, одежда, какие хочешь карандаши, ручки, огромный надувной бассейн, напиток «Севен-Ап», сосиски, гамбургеры, жареная кукуруза — словом, все самые нужные в мире вещи.

Это было мое первое заочное знакомство с Америкой, и я просто с ума сошел. Мне очень нравились спортивные майки, в которых ходили ребята, и их баскетбольные тренировочные кеды. Баскетбольные мячи были самые настоящие новенькие Вилсоны, а бейсбольные перчатки сделаны из настоящей кожи. Везде сновали американские машины. Жизнь казалась необыкновенно свободной. Мороженое и бутерброды с сосисками стоили всего несколько центов, сущие пустяки. Везде играла музыка, и ты мог выбрать послушать любую песню — от Рея Чарльза до Шуби Чеккера.

Это была сказочная земля, страна чудес. Все из Америки казалось мне высшим классом. Я попросил моих друзей достать мне американскую майку и голубые джинсы, потому что сам не мог покупать в магазине «ПХ». Потом меня научили играть в бейсбол, и я стал членом команды. И так как я был левшой, для меня специально заказали бейсбольную перчатку на левую руку прямо из Америки. Представьте себе мою радость, когда перчатка наконец пришла по почте. Я себя постоянно спрашивал: если все это так, то что же, интересно, происходит в самой Америке?

Друзья меня часто приглашали в Американский клуб, и хотя я не мог стать его членом, но ходил с ними туда при любой возможности. Я вступил в бейсбольную команду под названием «Бароны» и два раза в неделю отправлялся на велосипеде в английскую школу, где проходили наши тренировки. У одного из тренеров была дочь Пэтти, которая часто приходила наблюдать за нами. Она была блондинкой, не очень высокой, но стройной и очень симпатичной. Я заметил, что она часто смотрела на меня, а я украдкой поглядывал на нее. Когда я стоял в центре поля с лаптой, мне всегда хотелось хорошо ударить по мячу, специально для нее. Когда мне в игре что-то удавалось, я обязательно оглядывался в ее сторону и чувствовал себя особенно гордым, если видел, что она это заметила. Но я был довольно робким и всегда стеснялся заговорить с ней первым. И вдруг однажды она сама подошла ко мне на поле и сказала, что ей нравится, как я играю. А потом добавила: «Ты что сегодня вечером делаешь? Может, сходим вместе в кино в Американском клубе?» Я, естественно, только об этом и мечтал, был, наверное, в этот момент самым счастливым парнем, которого только можно было найти.