Элизабет Рид - Жизнь и приключения капитана Майн Рида

В этой поразительной фигуре я сразу узнал идеал моей юности – капитана Майн Рида, которого я так часто видел в воображении. Узнал по фотографии, которую он мне послал. Когда я назвался, он тепло пожал мне руку, взял за руку и повел по лугу к своему дому; по дороге он вел увлекательный разговор, который делал его столь популярным среди тех, кто имел счастье быть с ним знакомым.

Нужно ли говорить, как я был рад? К моему юношескому восторгу, исполнялось самое пылкое желание моей молодости – лично говорить с любимым писателем. И я увидел не сухого книжного червя , но практичного и доброго человека, который говорил так же, как герои его книг.

Вскоре мы достигли своего назначения, и он познакомил меня со своей молодой женой, только что вернувшейся из Лондона. Как хорошо я помню ее, когда она легкой грациозной походкой вошла в комнату! У нее была светлая кожа, волосы, слегка волнистые, низко росли от белого лба, а прическа была самая простая. Мягкие глаза блестели из-под слегка очерченных карандашом изогнутых бровей. Стройная фигура, чуть ниже среднего роста, выгодно подчеркивалась светло-голубым платьем из кашемира.

Когда ее муж назвал мое имя, добавив: «Моя жена», она протянула руку и с приятной улыбкой пригласила меня в «Ранчо». Дом был лишь недавно закончен; хозяева поселились в нем месяц назад».

Краткое описание этого уникального жилища, сделанное Чарлзом Олливантом, несомненно, будет интересно читателю. Мистер Олливант продолжает:

«Дом располагался примерно в четверти мили от шоссе; где были воздвигнуты две красивые башенки-сторожки, увенчанные куполами с золотыми орлами сверху. Они были сооружены из кирпича, как и сам дом, покрыты портландским цементом; кирпич изготовлен писателем в его собственной печи для обжига. Столбы ворот тоже кирпичные, сами ворота из дерева, выкрашенного светло-зеленой краской, конрастировавшей с серовато-белым цветом сторожек. Прямо к дому шла широкая подъездная дорога для экипажей, окаймленная с обеих сторон зеленым газоном и кустами. Примерно в пятидесяти ярдах от дома она раздваивалась, расходясь направо и налево и окружая рыбный садок; разветвления снова сходились у самой двери, где находилось место для подъезда карет. Дорожка, расходившаяся точно так же, вела к конюшне, окружая дом; таким образом возникала восьмерка, а внутри двух петель находились рыбный садок и сам дом.

Дом, видимый с удаления, представлял собой необыкновенно живописное зрелище, не похожее на то, что можно увидеть в Англии. Как и сторожки, он был серо-белым, покрытыми цементом, и представлял собой двухэтажный квадрат. Крыша плоская и со всех сторон окружена баллюстрадой, изготовленной из цемента по чертежу самого Майн Рида. В центре небольшой купол с дверцей; через него по спиральной лестнице можно было подняться из дома на крышу. С двух концов крыши невысокие башенки, тоже окруженные баллюстрадами, но меньшего размера, чем та, что окружала всю крышу дома. В сущности башенки представляли собой дом в миниатюре.

Бросалось в глаза отсутствие уродливых наростов – каминных труб. Майн Рид рассказывал мне, что когда дом строился соседи, шутливо говорили, что хозяин собирается сам поглощать дым своих печей. Загадка разрешилась только после окончания строительства; по поднимавшемуся дыму заключили, для чего предназначались эти красивые башенки: они и служили каминными трубами…За входной дверью находилась просторная прихожая с лестницей в центре; два коридора вели во внутренние помещения. По обе стороны располагались по четыре комнаты; на их плоскую крышу, тоже огражденную баллюстрадой, можно было выйти из окон второго этажа; в хорошую погоду эта крыша представляла собой прекрасное место для отдыха. Одну из этих комнат я занимал во время пребывания в доме.

Соседняя комната служила кабинетом хозяина. Когда позволяла погода, он выносил стол и стул наружу, на крышу, и занимался своей литературной работой на свежем воздухе. Здесь я провел с ним много счастливых часов…

Майн Рид оправдал мои самые большие ожидания; это был человек, полный жизни и энергии, очень умный и сведущий, способный беседовать на любую заинтересовавшую его тему; к тому же он обладал редкой способностью проникать в характер человека и был превосходным рассказчиком.

Ежедневно часть времени он проводил в своем двадцатиакровом поместье, присматривая за рабочими, которые тогда наносили заключительные мазки в сооружение дома. Кроме этого дома, он сооружал в деревне ряд из восьми или десяти образцовых коттеджей, построенных по тому же плану, что и его собственный дом, с плоскими крышами, но из простого красного кирпича…»

Мистер Олливант неделю прожил на «Ранчо», а потом в сопровождении Майн Рида уехал в Лондон; у писателя оказались дела в городских издательствах. Приехав в город, они пообедали в любимом ресторане Майн Рида на Риджент-стрит и попрощались друг с другом.

«Так закончилась, – говорит Чарлз Олливант, – моя первая встреча с Майн Ридом; знакомство, начавшееся так романтически, переросло в теплую крепкую дружбу, которая продолжалась семнадцать лет, до дня смерти писателя».

Глава XIX

Свой собственный архитектор и кирпичник. Старший над рабочими. Банкротство. Снова поселяется в Лондоне. Достойные похвалы усилия Чарлза Олливанта. Выдающийся поклонник. «Литтл Таймс». Забавный случай. Прекращение издания. «Перст судьбы». Миссис Рид выигрывает иск. Различные произведения.

Как уже упоминалось, Майн Рид сам делал для себя кирпич, нанимая для этого рабочих. Он также сам был архитектором своего дома. Во время строительства «Ранчо» он ежедневно вставал в шесть, чтобы присмотреть за работами; и горе тому рабочему, кто небрежно относился к своим обязанностям. Голос писателя разносился далеко; можно было подумать, что он снова штурмует Чапультепек или что отряд вставших на тропу войны индейцев напал на мирную деревню! Без преувеличений можно сказать, что в такие минуты его трубный голос можно было слышать за милю.

Эта несчастная мания строительства, наряду с другими неудачами, привела к катастрофе, и Майн Риду пришлось отдать кредиторам свой прекрасный сельский дом и всю остальную собственность, которая, как он сказал, «была у него в сердце». Он отдал все, говоря, что не желает, чтобы «у врагов был хоть малейший повод его осуждать».

После такой катастрофы мало кто мог бы подняться снова. Но неукротимый дух Майн Рида не позволял ему сдаваться. Он решительно принялся за работу и сделал усилия, чтобы заплатить кредиторам. В конце 1866 года он снова поселился в Лондоне. Вскоре он задумал новое предприятие – издание вечерней газеты по цене в одно пенни. Многие влиятельные люди считали, что это предприятие обязательно принесло бы успех, если бы его подкрепляли достаточные деньги – единственное, что для этого было необходимо и что труднее всего раздобыть.