Елизавета Бута - Выживший Хью Гласс. Настоящая история

Оказавшись в положении знаменитости, Колтер пару раз заходил в бар и, устав слушать небылицы о себе, эффектно вставал и представлялся. Люди начинали забрасывать его вопросами, чествовать и покупать выпивку. Потом этот трюк Колтеру надоел. Он нашел милую девушку, на которой и женился. Поселился на небольшой ферме на отшибе и стал лишь изредка заходить в бары Сент-Луиса. Он с любопытством слушал истории о себе и разглядывал лица уставших и потерявшихся в жизни трапперов. Колтеру так и не удалось осуществить мечту своей жизни – он так и не разбогател, в конце жизни довольствуясь скромным доходом от фермы.

Никто не знает даты смерти Джона Колтера. По неподтвержденным данным, он умер 7 мая 1812 года.

В тот год, когда Хью Гласс прибыл сюда с делегацией индейцев пауни, Джона Колтера уже давно не было в живых. Вопреки множеству красивых рассказов и повестей начала и середины ХХ века, Гласс и Колтер никогда не встречались.

Глава 2. Меховая компания Скалистых гор

Хью Гласс остался в Сент-Луисе на несколько лет. По выражению исследователей его жизни, он «предпочел удалиться от мира людей, полностью оборвав все социальные связи»[18].

У Гласса просто не осталось больше никаких связей. Он стал траппером-одиночкой. Многие недели он проводил на охоте в лесах Миссури, из раза в раз приходя в Сент-Луис с отличной добычей. Этого полуиндейца частенько видели в здешних барах. Он так и не стал пауни, не стал пиратом и давно перестал быть моряком и торговцем. На время он просто перестал существовать. По воспоминаниям жителей Сент-Луиса, он ходил в индейской рубахе из кожи оленя, высокой шапке и кожаных штанах, которые на голени были оторочены мехом. Он отрастил длинную бороду и вскоре сам стал напоминать зверя.

«Гласс оборвал все связи с цивилизованным миром. Искал опасностей в дикой и опасной жизни траппера. Такие люди находили свое счастье не в человеческой любви, но в ежеминутном риске, в смертельной опасности. Гласс никогда не жил, он лишь выживал. Опасность была его единственной страстью» (Вильгельм фон Вреде).

В Сент-Луисе было много жителей подобного вида. В трапперы шли люди, так и не нашедшие себе применения в городе или бежавшие от чего-то. Беглые рабы, беглые преступники, разорившиеся бизнесмены и искатели приключений – трапперы, мечтающие разбогатеть на торговле пушниной. Суровая жизнь и плохие условия закаляли их. Лица большинства жителей Сент-Луиса были неправдоподобно старыми. Ведь не возраст старит человека, но опыт. Так или иначе, на лице отражается все пережитое. Дикие условия жизни, необходимость неделями жить в непроходимых лесах и на ногах переносить все болезни и ранения делали из тридцатилетних мужчин вековых старцев с пустыми глазами. Очень скоро мечта разбогатеть превращалась в стремление выжить и скопить хоть какой-то капитал на покупку фермы. Даже это удавалось единицам, просто потому, что большинство так и не доживали до счастливого момента покупки фермы, а были и те, кто плевал на трапперство и уезжал отсюда. Немногие, уехав из Сент-Луиса, находили себе место в жизни.

Хью Гласс все больше времени проводил наедине с собой и с природой здешних мест, все реже его можно было встретить в дешевых барах Сент-Луиса. Той зимой 1823 года Гласса несколько раз встречали в городе. Даже для здешних мест он выглядел слишком необычно. Самые смелые искатели приключений практически никогда не ходили на охоту в одиночку. Чаще они собирались в небольшие торговые компании или же хотя бы выходили отрядом по три-четыре человека. Глассу не нужны были напарники. Он прекрасно ориентировался на берегах Миссури, знал все местные племена индейцев, иногда даже останавливался у них, но никогда не брал с собой напарников. В Сент-Луисе об этом знали: тот странный тип, одетый больше как индеец, чем как охотник, чаще всего пьющий в одном из самых грязных и дешевых баров, – это и есть Гласс.

В те годы сюда наведывались старые знакомые Гласса: Жан Лафит, Питалешаро и другие люди, сыгравшие в жизни траппера значительную роль. Лафит, в те годы еще глава Галвестона, частенько слышал о странном траппере-одиночке с каменным лицом. Иногда его посещали догадки, что это может оказаться его старый знакомый – чертов Гласс, но он быстро забывал об этих предположениях. Мало ли странных трапперов было в Сент-Луисе 1820-х годов? Да больше половины. И все-таки их столкнула судьба. Лафит недавно всерьез решил обосноваться в Сент-Луисе. Ни семьи, ни своего государства у него больше не было, так почему не сменить и имя с документами? Зайдя в местный бар, насквозь пропахший табаком и запахом самого паршивого алкоголя в мире, он увидел «траппера с каменным лицом» и остановившимся взглядом. Чертов Гласс хмуро смотрел на стакан с виски и не шевелился. Волосы у него отросли настолько, что стали до боли напоминать лохмы индейцев. Вдобавок ко всему он отрастил бороду, которая, правда, не скрывала резких, словно шрамы, морщин на впалых щеках.

– Приветствую старых знакомых, – преувеличенно весело сообщил Лафит, усаживаясь за столик Гласса.

– Ты? – непонимающе уставился на него траппер. Он узнал Лафита, но, казалось, не мог поверить, что тот здесь. Как его сюда занесло?

– Я поначалу хотел тебя убить, – весело продолжал Лафит. – Года два, наверное. Потом как-то забыл, новых врагов поприбавилось. Сейчас вот вижу – и правильно, что не убил, ты сам себя наказал на всю катушку, – непринужденно продолжал пират.

Гласс так и не понял, за что его возненавидел пират. Он не сделал тому ничего плохого. Всегда презирал его людей за подлость, мелочность и воровство, но не Лафита. Пират был частью природы Дикого времени. Неизбежное зло, волей-неволей иногда совершающее благо. Не повод все это для ненависти. Лафит в ту встречу повторил свой диагноз: Гласс казался ему слишком опасным, ну а возненавидел он его просто потому, что никому нельзя убегать от Лафита. Это подает дурной пример остальным. Очень дурной… Ну а сейчас Лафит видел, что Гласс больше не опасен. Если он кому и может навредить, то только самому себе. Посему пират торжественно отпустил трапперу все грехи и купил в знак примирения бутылку приличного виски, каким-то чудом завалявшуюся в этом наипаршивейшем заведении.

Были и еще встречи, но не столь интересные и важные для дальнейшей судьбы траппера. Исключение составила лишь одна случайная встреча с человеком из прошлого. В очередной свой приезд прославленный вождь скиди Питалешаро вновь посетил Сент-Луис. На груди у него красовалась медаль мира, подаренная ему самим президентом Штатов, за ту спасенную когда-то девочку. Индейцев здесь останавливалось достаточно много, поэтому на Питалешаро никто не обратил особенного внимания. Заметив в баре Гласса, индеец просто вышел из себя. Он ринулся к грязному деревянному столу, за которым задумчиво сидел Гласс, и прошипел, глядя тому в глаза: