Вениамин Цукерман - Люди и взрывы

Не было ни одной сколько-нибудь важной работы в отделе, в которой в той или иной степени не участвовал Михаил Алексеевич. Когда возникла необходимость в специальных электродетонаторах, отличное знание технологии приборостроения позволило Канунову буквально в считанные дни предложить, разработать и изготовить первую партию этих детонаторов. Михаил Алексеевич дал им сокращенное название КМ-2. Я спросил: «Это первые буквы от „капсюль мостиковый"?» — «Не только,— ответил Канунов.— Это одновременно и мои инициалы — Канунов Михаил». Для решения вопроса об их передаче в промышленность надо было испытать много тысяч подобных капсюлей. Завод, ссылаясь на свою перегрузку, не согласился поставить нам эти узлы. Тогда Канунов предложил, чтобы нормировщики цеха расценили его работу, а он постарается изготовить детали детонатора сам, по возможности быстро. Я сообщил об этом Зернову. Нормировщики определили стоимость деталей — 2 р. 72 к. за комплект. П. М. З. согласился временно перевести Канунова на сдельную оплату. В течение первого месяца Михаил Алексеевич изготовил четыре тысячи комплектов деталей. По наряду ему следовало выплатить 10.880 рублей. (Расценки приведены до денежной реформы 1961 г.). Сумма месячного заработка Канунова намного превысила зарплату начальника отдела со степенью доктора наук. Разумеется, бухгалтерия отказалась оплатить наряд. Расследовать причину такой высокой производительности труда приехал сам П. М. З. Оказалось, Канунов внес десятки усовершенствований в стандартную технологию. Вместо токарной обработки деталей из органического стекла было применено прессование. С помощью приспособлений Михаила Алексеевича можно изготовить тысячу фишек из органического стекла за рабочий день. Резьба была заменена накаткой электродов. Зернов внимательно ознакомился с изобретениями и усовершенствованиями Канунова, снял трубку и сказал главному бухгалтеру: «Михаил Григорьевич, наряд Канунова надо оплатить в полной сумме. У него здесь сплошные рационализации и изобретательство».

Канунов получил свои «тысячи». Его конструктивные и технологические предложения позднее были внедрены на предприятиях, выпускающих подобные узлы. С помощью этих приспособлений изготовлены сотни тысяч детонаторов.

Еще один эпизод из изобретательской деятельности Канунова можно было бы назвать — «Как по трамвайному билету выиграть автомобиль „Москвич"?» Именно с такими словами я обратился к Михаилу Алексеевичу, когда узнал, что одно из наших с ним изобретений дало экономию, превышающую 10 миллионов рублей. Его вклад в это изобретение заключался в новой технологии изготовления деталей. Снова остроумные приспособления, связанные с применением производительных технологий, позволили создать принципиально новые устройства для крупносерийного их изготовления. Его вознаграждение по этому изобретению составило 25 тысяч рублей. Ровно столько стоил тогда автомобиль «Москвич». С той поры прошло более четверти века. Все это время «Москвич» исправно обслуживает семью Михаила Алексеевича.

В одно из посещений лаборатории Курчатовым произошел случай, который можно отнести к области «Физики шутят». Этот забавный маленький рассказ следует озаглавить «О том, как великий мастер М. Л. Канунов вырвал из знаменитой бороды великого академика И. В. Курчатова несколько волосков». Было так: когда мы рассказывали Игорю Васильевичу о различных лабораторных новинках, его заинтересовал манипулятор, позволяющий вести сборку приборов в высоком вакууме. Дотошный Курчатов захотел обязательно посмотреть детище Канунова в работе. Привели его в комнату, где стоял манипулятор. Михаил Алексеевич напустил в него воздух и раскрыл прибор. Чтобы лучше рассмотреть устройство, Курчатов нагнулся, и голова его оказалась внутри манипулятора. Особой гордостью Канунова был автоматический пинцет, с помощью которого можно захватывать детали и переносить их в необходимое для монтажа место. Канунов привел это устройство в действие, не обратив внимания на то, что часть бороды лежала между перемещающимися ножками пинцета. Когда пинцет со щелчком закрылся, он зажал волоски бороды. От неожиданности Игорь Васильевич дернул головой. В зажатом пинцете оказалось несколько волосков. Эти драгоценные «реликвии» Михаил Алексеевич до сих пор хранит вместе с другими «ценностями», которых за долгую жизнь накопилось у него множество.

Два наших главных стеклодува, И. И. Игнатьев и А. А. Журавлев, прибыли в институт почти одновременно, в августе 1948 года. Оба обладали высокой квалификацией. Иван Иванович был потомственный стеклодув из Клина. Этот город известен не только по дому-музею П. И. Чайковского. Более века в нем развивается русское стеклодувное мастерство. Из клинских стеклодувов, в частности, вышла знаменитая династия московских Петушковых. Александр Алексеевич Журавлев (все называли его дядей Сашей) также был стеклодувом высшего класса.

Кто знает, сколько стеклянных установок, кранов, насосов, шлифов, «баранок» для бетатронов создали умелые руки дяди Саши и Ивана Ивановича!

На первом этапе не было газа, стояли бензиновые генераторы. Нередко они вспыхивали. В зависимости от обстоятельств дядя Саша или Иван Иванович получали выговоры, но работа продолжалась.

За отличную работу оба стеклодува были награждены орденами Трудового Красного Знамени. Оба они умерли сравнительно рано. Дядя Саша в 1968 году. Ивана Ивановича мы похоронили в 1970 году. Они оставили по себе добрую память и отличную смену.

Часть 4. ВЕЛИКАНЫ ДУХА

Людям, далеким от проблем, связанных с атомной наукой и техникой, гордые слова, приведенные в названии этой части, могут показаться нескромными. Но для ряда талантливых людей, отдавших этим проблемам жар души и почти всю сознательную жизнь, трудно подобрать другое определение.

Сразу следует оговориться: в этой части будет рассказано лишь о тех руководителях, с которыми авторам довелось работать в тесном контакте на протяжении нескольких десятилетий.

АКАДЕМИК ИГОРЬ ВАСИЛЬЕВИЧ КУРЧАТОВ

Я счастлив, что родился в России и посвятил свою жизнь атомной науке великой страны Советов. Я глубоко верю, что наш народ, наше правительство только благу человечества отдадут достижения этой науки.

Вот как рассказывает Мария Николаевна Харитон, жена Юлия Борисовича, о своей встрече с Игорем Васильевичем Курчатовым в Казани: «В 1942 году после севастопольской эпопеи я увидела Курчатова с бородой. Спросила: „Игорь Васильевич, ну к чему такие украшения из допетровских времен?" Он шутя продекламировал две строчки популярной тогда песенки: „Вот ужо прогоним фрица, будет время — будем бриться... " Но и после того, как прогнали фашистов, времени для бритья так и не оказалось. Борода очень шла этому большому статному человеку. Вскоре ого стали называть Бородой, а иногда князем Игорем. Было в ого облике что-то от былинного богатыря... »