Лехаим, бояре, или Мельпомена смеется. Актерские байки - Татьяна Борисовна Альбрехт
* * *
Перед Новым годом у актёров всегда много работы, и вот 31 декабря Лев Дуров спохватился, что не купил ёлку. Оббежал уже опустевшие базары, махнул рукой и пошёл через тёмный сквер на остановку. И тут его окликнули:
– Мужик! Ёлка нужна?
Дуров увидел подвыпившего мужчину, державшего под мышкой ёлочную верхушку.
– Нужна!
– Иди, забирай за трояк!
Дуров отдал деньги, мужик сунул ему верхушку и зигзагами убежал. Актёр собрался идти – ёлка не тронулась с места. Он решил, что она за что-то зацепилась, нагнулся и понял, что ему продали растущее в сквере дерево…
* * *
Артист Михаил Державин в свое время был зятем прославленного красного маршала Буденного. Рассказывает он как-то высокопоставленному тестю анекдоты про Василия Иваныча Чапаева. Маршал слушал, слушал… А потом вздохнул тяжело: «Эх, говорил я ему, дураку, учись!»
* * *
Павел Луспекаев очень плохо запоминал тексты и на спектаклях часто говорил отсебятину, впрочем, всегда попадая в сюжет пьесы. Однажды драматург Игнатий Дворецкий обратился к актёру:
– Павел, пожалуйста, выучи эту роль, очень тебя прошу. Это очень важно!
– Извини, Игнат, – вздохнул Луспекаев. – Я не то, что тебя, я даже Чехова своими словами играю…
* * *
В автобиографической книге режиссёр Алла Сурикова дословно приводит одно из полученных писем. Актёр Тобольского театра драмы предлагал ей заняться фильмами по его киносценариям:
«В моих комедиях которые я пишу есть все требующие для комедий качества. Это прежде всего простата и легкость, а главное юмор. Поверте это не моя точька зрения, а спецыалистов…».
К письму прилагалась фотография, и с каким же удивлением спустя несколько лет Сурикова увидела это лицо в телевизоре! Письмо ей писал Владимир Пермяков, ставший знаменитым Лёней Голубковым из рекламы «МММ».
* * *
Обычно в театрах важная информация, рецензии, интервью артистов, объявления и тому подобное вывешивают на специальную доску.
Как-то в театре им. Моссовета заведующий литературной частью повесил там интервью Валентины Талызиной, которое она дала газете «Вечерняя Москва». Статья называлась: «Я – Талызина».
Мимо доски проходила другая актриса с мужем. Остановилась и говорит:
– Ну, посмотри, что это такое! Что это значит: «Я – Талызина»? Просто верх нескромности!.
– Не расстраивайся, дорогая. Дай интервью «Московскому комсомольцу» и назови его «И я – Талызина!» – посоветовал муж.
* * *
В жизни режиссёр лёгких комедий Леонид Гайдай любил сатирические и даже мрачные шутки. Однажды они с приятелем шли вечером в Останкино по территории нынешнего ВДНХ в компании молодой сотрудницы ВГИКа. В особо глухом месте Гайдай остановился, повернулся к девушке и серьёзно сказал: «А ну-ка, снимай шубу!». Девушка растерялась, Гайдай напирал: «Что стоишь? Тебе помочь?»… И когда бедная попутчица начала расстёгивать пуговицы – они с приятелем расхохотались.
Говорили, что за такое поведение его невзлюбили преподаватели ВГИКа, и после первого полугодия отчислили якобы за профнепригодность. Восстановиться ему помог Григорий Александров, над которым Гайдай не шутил…
* * *
Дело было в середине 60-х годов, когда плёнки с записями песен Владимира Высоцкого ходили по рукам, но мало кто имел представление о его внешности. И вот в поезде мой приятель увидел, как один из пассажиров с неброской внешностью достал с третьей полки гитару и вдруг запел одну военную песню, затем другую. Через несколько минут вокруг исполнителя сгрудились пассажиры. Принимали очень тепло. Кто-то из зрителей воскликнул:
– Это же песни Высоцкого!
Исполнитель будто только этого и ждал. То, что он произнёс в ответ, заставило всех охнуть:
– А я и есть тот самый Володька Высоцкий!
Люди на радостях несли ему угощения, просили спеть шуточные песни.
Но главный сюрприз всех ожидал позднее.
– Пропустите меня к этому Высоцкому! – потребовал кто-то из толпы.
Новый персонаж под неодобрительные реплики пассажиров взял в руки гитару и с лёгкостью исполнил «Скалолазку», хитро подмигивая девушке, заворожённо наблюдавшей за происходящим со второй полки. Затем гость вернул гитару внезапно побледневшему хозяину, достал из нагрудного кармана рубахи паспорт и, раскрыв его перед новоиспечённым «бардом», спросил в возникшей тишине:
– Если ты – Высоцкий, то кто тогда я?!
После этой фразы парня как ветром сдуло из вагона.
* * *
Актриса, участвующая в спектакле, обращается к режиссеру:
– Я хочу, чтобы в первом действии бриллианты на мне были настоящие.
– Все будет настоящее, – успокаивает ее режиссер. – И бриллианты в первом действии, и яд – в последнем!
* * *
Когда-то много лет назад актриса театра им. Моссовета Галина Дашевская вышла замуж за нападающего футбольной сборной ЦСКА Николая Маношина. В один из первых дней семейной жизни они оказались в ресторане Дома актера, и Галя увидела за одним из столов великого актера Леонида Маркова. «Пошли, – потащила она Маношина, – мы с Леней в одном театре работаем, я вас познакомлю!». Маношин упирался изо всех сил: «Да что я пойду, он меня знать не знает!..». Но Дашевская все-таки дотащила супруга до Маркова: «Вот, Ленечка, знакомься: это мой муж!». Уже сильно к тому моменту принявший Марков оглядел Маношина из-под тяжелых век и мрачно спросил: «Шестой, что ль?». Николай, всю жизнь игравший под шестым номером, чуть не прослезился: «Гляди-ка, знает!!!»
* * *
Конкурс самодеятельного творчества в Доме культуры медиков. Ведущий объявляет: «„Знаете, каким он парнем был!“ Поет врач-реаниматор Иван Зарубин!»
* * *
В истории советской эстрады было много хороших конферансье, но три фамилии торчат над прочими: Алексеев, Менделевич и Гаркави. Михаил Наумович Гаркави был необыкновенно толст. Он прожил на свете почти семьдесят лет, жена его была лет на двадцать моложе. Рассказывают, как-то на концерте она забежала к нему в гримуборную и радостно сообщила:
– Мишенька, сейчас была в гостях, сказали, что мне больше тридцати пяти лет ни за что не дашь!
Гаркави тут же ответил:
– Деточка, а пока тебя не было, тут зашел ко мне какой-то мужик и спрашивает: «Мальчик, взрослые есть кто?»
* * *
История показывает, что интерес к театру в обществе развивается волнообразно. То народ валом валит, очереди за билетами и запись по ночам, а то вдруг месяцами никого. А жить-то надо каждый день, и театральное руководство пускалось, бывало, во все тяжкие, лишь бы заманить людей в театр. Директор одного городского театра в Грузии организовал в фойе хинкальную. Приходя в театр, зрители делали заказ, а уж потом, во время спектакля, хинкальщик в белом колпаке заходил в зал и, приглушив, конечно, голос, сообщал:
– Щистой-сэдмой ряд – хынкали готов!
* * *
Композитор театра им. Моссовета
