Михаил Пришвин - Дневники 1930-1931
Описание весеннего леса. Тишина — секрет понимания леса. Сова (сучок свалился — испугана). Накололись ландыши. Сухая листва. Шелест. Добрый характер ежей (защищен колючками). Вокруг поляны (не хотел переходить открыто). Замирание. Посидит немного и бежит. Потом надолго замер. И стал чесаться — весь бок вычесал лапкой, как собака. Другой бок. И тихонько пошел, нюхал носом листву, что-то быстро хватал. Дерево — стояло… Канавы и проч. — это и была ежовая родина. Все другие ежи спали, потому что ночью жизнь.
За оврагом, откуда начинаются родники добра и зла, по ту сторону…
Цветы в воздухе. Раньше всех деревьев цветет в нашем климате ольха и замечательно — на снегу, когда все деревья спят, когда у берез даже и сок не шевелится, ольха процветает, а листья раскрываются нескоро, даже после березы. Отчего это? А еще интересней осина, та тоже очень рано покрывается червяками, стоит она как бы вся темная, потом это сменит на зеленые червячки, и стоит совсем зеленая, но это все цветы, а распускаться начинает она очень поздно: когда на березе лист в копейку, она только-только почки раскрыла. Начинаются цветы у нас в воздухе. (Начало.)
Семафор. Известно, что в охотничьем словаре нет хвоста: у волка — полено, у лисы — труба, у зайца — цветок, у борзой — правило, у гончей — гон, у сеттера — перо, у пойнтера — прут. Только раз было, слышал я в устах охотника слово «хвост». На севере один старик признался мне, что раз в жизни своей видел черта в глаза.
— Какой же он? — спросил я.
Старик раздвоился в глазах и таинственно пролепетал мне:
— С хвостом. — Какой же хвост? — спросил я. — Коровий, — ответил он.
Значит, у охотников с хвостом только черт, а если кто-нибудь скажет о звере <1 нрзб.> «хвост» — верный признак, что он ничего не понимает в охоте и только ружье держит в руке, больше наган.
Моя лайка Бия прислана мне из Нарыма, в лайках я ничего не понимаю и принужден говорить о хвосте: он у нее чуднее, чем у всех животных, и лежит на спине, свернутым в колечко. Как назвать его, разве крендель? Но тоже нельзя, потому что в минуты крайнего недоумения, вопроса, крендель развертывается и пресмешно повисает поленом.
Недавно три мальчишки шли по той стороне ручья, а я на этой с Бией. Вот мальчишки поравнялись, и один из них стал выделывать что-то непривычное языком, давать клички, чтобы раздразнить Бию. Она остановилась крайне удивленная, уши рожками, а кольцо со спины, как распаренный крендель, стал развертываться и падать…
— Хвост-то, гляди хвост, — крикнул один мальчишка.
Когда крикнул, крендель опять завернулся.
Тогда первый мальчик опять гикнул.
Крендель опустился.
— Вот так хвост! — крикнул второй мальчик.
Третий же резонно сказал:
— Это не хвост.
Крайне удивленный и обрадованный я спросил:
— А что же это?
Третий мальчик ответил:
— Вот опять подняла, вот опустила. Это не хвост, а семафор.
С тех пор временно, пока не узнаю от сибиряков, зову у лайки хвост семафором.
19 Мая. Цветет черемуха. Под березами легкая тень. Осина стоит густо-зеленая во втором цвету, потом, когда береза вовсе станет где-то зеленой, осина начнет покрываться сначала не зелеными, а бурыми листьями… Есть ивы, которые только теперь цветут и сильно пахнут. Вот теперь интересны липы, такие черные.
Поездка на Зооферму «Лисья поляна»{91}.
Цыгане.
Из беседы с извозчиком:
— Скоротечный, двухгодовалый анжинер.
— Мальчишка от политики, комсомолец, мешающий работе: «гуттаперчевая пробка».
Революция нахлобучила (жил человек и вот…).
Строительство не отрицает, везде видно строительство — вот и зеленый город в Софрино — хорошо? — хорошо. А если подумать, что для этого города надо на сто верст разорить — не дюже хорошо. Одну фабрику выстроят, а пять разберут…
<На полях:> Легенда извозчика: «Привезли 5 вагонов крыс из Америки». Вдруг — «не туда!» и отправили дальше. На <1 нрзб.> крысы отдыхали.
Из лесов на холм вынырнула деревушка и название ее «Вынорки».
Зоофермы —
1) Архангельская
2) 1-я Московская (под Пушкином)
3) 2-я Московская строится
4) Тобольская
5) Байкальская
6) На острове Путятин в заливе Петра Великого — Дал. Вост.
Зооферма в Европе самая большая, в Америке есть.
Лисофон.
Баргузин (помесь куницы с соболем).
Таркули и Алинька
Кинг
Норковый сарай.
«С» — Значит Copellaru — легочные глисты.
Тан и Тувинка (Тувинской респ.)
Как образуются дырочки в вольерах: ставится дерево, ветер качает сук, он рвет ячейку… Выскочил. На дерево. Окружили дерево. За голубем спустился. Когда хватил, — <2 нрзб.> и был пойман (покусал).
Дали «Мишку», а бумажку бросили, он за бумажкой и нашел дырку. К счастью в руках оставалась половина — разделили на части, давали и привели. Антонина Яковлевна Ченцова.
Правда ли, что соболь очень нервный вымирающий зверь. Нарыв у Тони. Под наркозом операция, вынули скуловую кость и живет.
Единственный случай оплодотворения в неволе: у Мантейфеля.
Необходимо образование, а та запись:
«Она спала. Он подошел, понюхал. Посикал и сам лег».
Через 1 ½ месяца (июль-август) гон у соболей, а теперь уже приучают самца к самке, она на него лает.
Случается, сожрет соболенка от испугу (девать некуда — собственность). А лисица раз живого зарыла. Мантейфель дал калошу, она взяла зарыла калошу и этим отвела душу, а потом ничего.
роман
Мусик и муська
Хромой
Кривой зуб
Мусик зажирел и не мог, Муську дали Хромому. Когда вернулась к нему — радостная встреча: отмывал ее. А Кривой зуб, когда дали ему Муську, бросился на нее (у него своя).
Любовные запахи тайги не разгаданы.
Раз утром ее наши мертвой с выеденным боком и внутри сперма: он ее загрыз, потому что она еще была не в полной течке: изнасиловал и загрыз.
Рубен Багратионович Шхилянц.
Лисятник: 600 старых + 800 молодых и еще будет (всего 1500). Старый в среднем 1200, молодой 500.
Кошки лисят соболей кормят и котят дают соболям.
Сука лежала с лисятами и рычала.
Енотовидная собака ходила по <2 нрзб.>
Енот американский медвежеобразный.
Заготовка корма в голодное время и эфемерность фермы: слишком велика не согласуется со всем другим: соболей кормить или людей: люди стали есть голубей, телят запрещено резать.
<На полях:> Спец-человек непременно должен иметь горизонт деревенского.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});