Джин Сэссон - Содружество Султаны

После ночи раздумий мысль о том, что Омар будет жить в другой стране как свободный человек, доставила мне радость, и я удовлетворенно улыбнулась. Кроме того, рассудила я, мы сможем видеть его, бывая за границей.

На следующее утро Карим поговорил с Омаром с глазу на глаз. Было решено, что Омар будет жить на нашей вилле в Египте. В этой густонаселенной стране, где проживают египтяне, арабы и африканцы, маленький черный человек с очень высоким голосом не будет казаться чем-то необычным. И ежемесячное денежное содержание, которое определит ему Карим, поможет ему обрести также финансовую свободу, которой он раньше никогда не знал.

Омар был безмерно рад вновь оказаться на континенте, на котором он родился, и с волнением говорил о том, что поедет в Судан и постарается там отыскать своих родственников или хотя бы соплеменников.

Счастье, которое мы с Каримом ощущали, видя, как радуется Омар, привнесло в нашу семью удовлетворение и покой. Даже Карим вынужден был признать, что из моего второго визита во дворец Фадделя вышло все-таки что-то хорошее. Хотя и не удалось помочь девушкам, зато евнух Омар теперь будет доживать свою жизнь достойно, о чем и мечтать не мог.

К тому времени как Омар отбыл в Египет, мы действительно полюбили его. Этот маленький человечек быстро стал надежным наперсником всех членов нашей семьи. К моему удивлению, даже Амани плакала, обещая Омару, что не забудет того, что он ей говорил, и что она очень постарается быть более милосердной и великодушной мусульманкой, чем была до того.

Все мы с нетерпением ждали того дня, когда сможем опять увидеть доброе лицо Омара.

Глава девятая

ОПОРОЧЕННЫЙ ПРОРОК МУХАММЕД

Через несколько дней после отъезда Омара из Саудовской Аравии в Египет Карим сказал, что им с Асадом нужно ехать в Нью-Йорк. Неотложные дела компании требовали их присутствия там. Зная, что я все еще переживала по поводу несчастных девушек в гареме Фадделя, Карим решил, что новые впечатления мне пойдут на пользу, и предложил поехать с ним.

Сначала я не слишком загорелась идеей уехать из дома и была даже оскорблена, считая, что Карим, по-видимому, не слишком доверяя мне, не хочет оставлять меня одну в Саудовской Аравии. Если мой муж думал, что я снова начну что-то предпринимать для освобождения девушек, стоит ему только покинуть страну, он ошибался. Никак и ничем не могла убедить я Карима, что смирилась с безнадежностью ситуации. Хотя я страстно хотела помочь девушкам, я все же не совсем лишена здравого смысла. Я полностью осознавала, что была бессильна решить проблему девушек, которых продали их собственные родители и которые теперь живут в стране, где правительство не видит ничего дурного в этой ситуации.

Но, узнав, что Сара вместе с двумя нашими невестками, Маисой и Худой, тоже едет в Нью-Йорк, я изменила свое отношение к поездке и мечтала отправиться с ними.

Так как занятия в школах после каникул возобновились, мы с Сарой решили оставить детей в Рияде на попечение нашей старшей сестры Нуры.

И вот настал день отъезда, и наша компания на одном из наших частных самолетов вылетела в Лондон. Сделав там краткую остановку, мы продолжили наш путь в Соединенные Штаты.

На самолете нас было семь женщин, включая сопровождавшую нас прислугу: Афаф, Либби и Бетти. Чтобы как-то скоротать время, мы начали развлекать друг друга забавными историями, но смех наш вскоре смолк, когда Маиса поведала нам историю совершенно ужасающую.

Маиса — палестинка, вышедшая замуж за Наифа Аль Сауда, одного из моих любимых двоюродных братьев. Маиса, хотя и не красавица, была живой и привлекательной женщиной, и все, кто хоть раз ее встречал, питали к ней большую симпатию. Маиса родилась в Хевроне, оккупированной территории Палестины, и поэтому в детстве Маисе пришлось немало испытать. За многие годы наша семья услышала немало рассказов Маисы о толпах беженцев, об уличных сражениях с израильскими солдатами, об участии ее младшего брата в последней антифаде, палестинском восстании против израильтян.

Палестинские арабы всегда были более лояльны к правам женщин, чем арабы пустыни. Увидев способности Маисы, ее родители многим пожертвовали, чтобы их дочь получила образование. Маису отправили учиться в престижный американский университет в Бейруте. Именно там она и познакомилась с моим двоюродным братом. Жизнерадостность Маисы быстро покорила сердце Наифа. Их брак был освящен взаимной любовью, и поэтому их союз несравнимо счастливее многих других супружеских пар. Хотя у них только один ребенок, дочь, Наиф никогда не высказывал ни малейшего желания взять вторую жену, с тем чтобы иметь больше детей.

Маиса очень душевный человек и постоянно занята проблемами других в надежде всем помочь. Если она не озабочена вопросом о голодающих детях Ирака, на который наложен эмбарго на торговлю, то, значит, думает о жертвах землетрясения в Иране или Китае.

За несколько недель до нашего отъезда Маиса вернулась из своей ежегодной поездки вместе с палестинскими родственниками в город Хеврон. И там она оказалась свидетельницей отвратительной, гнусной сцены.

Голос Маисы дрожал:

— Я знала, что в тот день нам не следовало выходить на улицу. В течение нескольких недель были беспорядки, и я не хотела, чтобы в мою маму попал шальной камень. Но она была неугомонна и настояла, чтобы мы вышли ненадолго погулять, хотя бы до перекрестка, после чего сразу бы вернулись домой. Только глоток свежего воздуха — и больше ничего.

Дойдя до конца улицы, мы с облегчением убедились, что все спокойно. Так что решили пройти еще немного. — Маиса ударила себя по лбу: — И это была наша ошибка! — Маиса очень разволновалась при воспоминании об этом инциденте. — Мы увидели молодую женщину: она бежала перед нами, расклеивая плакаты на стены. Мы решили, что она храбрая палестинка, боец сопротивления, и что расклеивает листовки против израильтян. — Маиса снова ударила себя по лбу, на этот раз сильнее. — Как могли две наивные женщины знать, что это была сионистка, поносившая нашего возлюбленного Пророка!

Маиса откинулась на спинку своего кресла и застонала, вспоминая увиденное.

Сара ласково дотронулась до нее со словами:

— Маиса, не надо рассказывать, если тебе это так тяжело.

Маиса выпрямилась:

— Сара, я должна рассказать вам. Каждый мусульманин должен знать эту историю!

Маиса — религиозная женщина, но не безумная фанатичка.

Все в нашем самолета, включая Асада и Карима, слушали ее с большим вниманием.

— Так вот, я могу сказать, что никогда в жизни не испытывала такого потрясения. Наше любопытство росло, и мы с мамой остановились перед одним из таких плакатов. Мы не сразу поняли, что там изображено смертельное оскорбление для каждого мусульманина.