Николай Кротов - Путь Геракла : история банкира Виктора Геращенко, рассказанная им Николаю Кротову

29 мая 1990 года в Париже официально было провозглашено создание Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР). На подписание учредительных документов в Лондон ездил премьер В. С. Павлов. Я тоже был в его делегации и стал первым управляющим от СССР в Совете управляющих ЕБРР.

В число учредителей на первом этапе вошли 40 государств Европы, Северной и Южной Америки, Азии, а также Комиссия европейских сообществ и Европейский инвестиционный банк. Местонахождением нового банка был определен Лондон.

Уставный капитал банка составил на первом этапе 10 млрд экю (12 млрд долларов). Это было в 15 раз меньше капитала Мирового банка реконструкции и развития и в 10 раз — капитала МВФ. Европейское сообщество и его институты внесли 51 %: Франция, ФРГ, Великобритания и Италия — по 8 %, США — 10 %, Япония — 8 %, восточноевропейские страны и СССР в совокупности — около 13,5 %, из них Советский Союз — 6 %, или 720 млн долларов.

Предприятиям госсектора ЕБРР намеревался предоставлять только 40 % кредитов, а вот частным предпринимателям — 60 %, то есть планировалось, что основные усилия банка будут направлены на поощрение и развитие рыночных форм экономической деятельности. Для оказания таким клиентам необходимой технической помощи, включая экспертизу проектов и оформление документации, мы собирались при Госбанке и специализированных банках открыть консультационные отделы. Тем самым предполагали, что все предложения в ЕБРР будут формироваться в конце концов Госбанком СССР, то есть проходить через некое сито.

26 марта следующего года, за пять дней до установленного по условиям соглашения срока ратификации, Верховный Совет СССР ратифицировал подписанное соглашение об учреждении Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР). СССР впервые стал членом крупной международной кредитной организации.

И вот Европейский банк реконструкции и развития 15 апреля открылся в Лондоне. Членами банка успели стать 39 государств, в том числе и СССР. Вначале предполагалось, что в течение лета 1991 года в Москве появится филиал банка, но потом от этого решения отказались, ограничились присутствием в нашей стране наблюдателя.

На официальном открытии присутствовали 30 глав государств и правительств стран-участников, в том числе и наша делегация во главе с председателем кабинета министров СССР В. С. Павловым. Основной «конструктор» банка, советник Миттерана Жак Аттали (JacquesAttali) был избран президентом нового банка.

Было принято решение, что Советский Союз в течение первых трех лет сможет получать кредиты лишь в пределах оплаченного взноса в уставный капитал банка, то есть суммарно не более 225 млн долларов. Это ограничение было объяснено тем, что представителям ведущих стран Запада (в первую очередь США, Японии и Великобритании) курс руководства СССР на формирование рыночной экономики казался недостаточно последовательным. Согласно первой статье устава банка заемщики должны были быть привержены многопартийной демократии, плюрализму и рыночной экономике.

В ЕБРР набиралось 250 сотрудников. Их подбор проводило руководство ЕБРР без какого-либо вмешательства государственных органов стран-пайщиков. Среди первых 80 человек был Б. Г. Федоров, перед назначением в банк — министр финансов РСФСР, который стал начальником отдела инвестиций банка. Перед этим ко мне пришел Олег Можайсков и спросил, как я отнесусь к тому, чтобы дать Борису характеристику, — его готов взять на работу Жак Аттали вне квоты СССР. Я сказал: «Пожалуйста, чем больше наших будет в банке, тем лучше!» — и дал Федорову положительную характеристику. Года через полтора его взяли на работу во Всемирный банк, куда Россия только вступила.

Первым нашим директором в банке стал бывший руководитель Московского народного банка А. С. Маслов, подходивший на этот пост идеально. Александр Степанович блестяще знал всех в Сити, ориентировался в обстановке, к тому же до работы в Лондоне он был зампредом Внешторгбанка.

Однако в 1992 году заместитель председателя правительства A.Н. Шохин настоял на замене Маслова на О. М. Прексина, абсолютно тогда не разбиравшегося в ситуации.

К.Г. Кагаловский с 1990 по 1995 год являлся представителем правительства России по связям с международными финансовыми организациями, в частности Всемирным банком и Международным валютным фондом. За это время он поссорился с директором-распорядителем МВФ Мишелем Камдессю. Я неоднократно говорил Черномырдину: что вы за него держитесь, ведь и в экономике он не разбирается, и характер у него дрянной! Был недолго у Гайдара на подхвате, занимался у него административными делами. И все!

После вступления СССР в ЕБРР все рассчитывали, что это ускорит присоединение страны к другим международным кредитным организациям — Международному валютному фонду, Мировому банку и Международному банку реконструкции и развития. Ориентация Советского Союза на интеграцию в мировую экономику предполагала, в частности, и поэтапное подключение к другим наднациональным международным организациям.

МВФ предназначен для регулирования валютно-расчетных отношений между государствами и оказания финансовой помощи странам-членам путем предоставления им краткосрочных займов в иностранной валюте при возникновении валютных затруднений, вызванных нарушениями равновесия платежных балансов. У нас такие затруднения были в конце 80-х — начале 90-х годов уже хроническими. Кроме того, вступление во Всемирный банк открывало доступ к важному источнику валютных кредитов.

Надо сказать, что вопрос о вступлении СССР во Всемирный банк был поставлен еще при председателе Госбанка B.С. Алхимове в 1985 или 1986 году. Более того, когда начальником ГВЭУ был Д.Я. Пензин, Владимир Сергеевич поручал Дмитрию Яковлевичу проработать вопрос о возможности «восстановления» Советского Союза в Мировом банке.

Дело в том, что мы были в 1944 году отцами-основателями банка, но в силу определенных обстоятельств не вступили в него. Поэтому Алхимов пытался обосновать не вступление, а восстановление в Мировом банке. Но нас, мягко говоря, послали, сказав, что если вы желаете быть членами МБ, то должны вступать в него на общих основаниях.

ГОРБАЧЕВ. История вопроса началась с моего письма Миттерану, а тот зачитал его на «семерке». Все, кроме Японии, благожелательно отнеслись к постановке вопроса о налаживании взаимодействия нашей страны с «семеркой». Речь может идти о долгосрочной (на 5 лет) программе привлечения средств в размере до 15 млрд долл. в год. Но есть соображения (Сакс[4] и др.), что надо ставить вопрос о 30 млрд долл. в год, но это вряд ли реально. […]