Михаил Марголис - Крепкий Турок. Цена успеха Хора Турецкого

«В том году нас попросила выступить на своем юбилее в „Национале“ королева мехов, модельер Елена Ермак, — рассказывает Михаил. — Сказала: „Миш, денег дам мало, но ты не пожалеешь, что приехал. Публика соберется очень представительная“. Я согласился. Мы отработали там свой сет и в самом его конце, когда Миша Кузнецов, запредельным фальцетом, в третьей октаве, „вживую“ исполнял песню „Дива“ на иврите, а весь хор в финале подхватывал: „Виват, Елена Ермак!“, в зале появились тогдашний председатель „Сбербанка“ Андрей Казьмин и его первый заместитель Алла Алешкина. Они услышали коду нашего выступления и изумились. Ничего себе! К нам в этот момент стали подходить гости, просили автографы, выражали восхищение. Алла Константиновна поздравила именинницу и затем пообщалась со мной. Я ей рассказал, что нашему молодому, на вид, уникальному коллективу на самом деле в следующем году исполнится уже 15 лет. У меня есть мечта — сделать по этому поводу тур по 50 городам России. Хочется, чтобы вы нас поддержали. Нам не нужны особые гонорары, нужны красивые декорации, качественный свет, звук, реклама в регионах. Алешкина ответила: „Давайте поступим так. У нас намечается вскоре одно торжественное мероприятие в „Сбербанке“. Мы пригласим вас там выступить. А потом посмотрим…“

Андрей Ильич, к слову, восхищения Аллы Константиновны поначалу не разделял. Он считал, что каждый артист называет себя лучшим, уникальным, а на практике выходит — ничего особенного. Но идею пригласить нас на праздник в „Сбербанк“ одобрил. Мы спели там перед всем советом директоров, после чего Казьмин воскликнул: „Вот кого надо поддерживать! В этом хоре вообще одни „золотые голоса России“!“»

И первой лептой «Сбербанка» в процветание арт-группы Турецкого стало спонсирование вышеупомянутых кремлевских концертов коллектива в 2004-м. «Мы предложили нашим финансовым партнерам пригласить для совместного выступления с хором Шарля Азнавура, — говорит Михаил. — Но что-то не сложилось. Тогда подумали, раз у нас мужская группа, давайте для контраста попробуем сделать номер с какой-нибудь известной западной певицей. По стилистике нам вроде вполне подходила Эмма Шаплин. 30-летняя француженка, сочетающая оперное пение с поп-музыкой, в самом расцвете карьеры, только что выпустила на EMI новый альбом… Однако мы стали жертвами ее пиара. Когда Шаплин приехала в Кремль на репетицию, пришлось долго разбираться, почему у нее скачет фонограмма (а ведь у всех создавалось ощущение, что она поет „живьем“). Потом она отняла у нас целый час самого дорогого репетиционного времени с пяти до шести вечера и все равно на концерте пела под „фанеру“. Причем то, как она это делала, тянуло, в лучшем случае, на 4-й курс училища. Мы к двадцатой минуте шоу уже раскачали публику, добились фурора, и тут вышла Эмма и прямо „посадила“ зал. Люди скисли. Кузя начал с ней петь дуэтом, то есть, получались реально два женских голоса, и буквально „покрыл“ ее звуком. А стоила она, между прочим, 100 тысяч долларов. Вот во втором отделении к нам присоединилась Глаша (Глория Гейнор) и всех завела. Потому что она профессиональный американский исполнитель, не придуманный, не распиаренный.

Наше кремлевское шоу потом показали по „России“ параллельно с финалом „Фабрики звезд“ на Первом канале. И говорят, у нас зрительский рейтинг оказался выше».

В Кремль «Хор Турецкого» опять приехал ровно через год. В декабре 2005-го здесь финишировал его эпохальный юбилейный тур «Рожденные петь». Михаил, с помощью «Сбербанка», осуществил-таки свою мечту о грандиозном вояже по стране. Если бы в середине 1990-х, на придорожном продуктовом торжище под Челябинском, где Турецкий, выйдя на стоянке из дребезжащего автобуса, с брезгливостью осматривал предлагавшуюся бабушками снедь и ничего не купил, ему сказали, что десять лет спустя он будет пролетать над теми же краями в именном самолете или проезжать по ним в собственном поезде, будучи руководителем популярнейшего коллектива, собирающего аншлаги в любой точке России, маэстро, вероятно бы, решил, что над ним издеваются. Но сказка стала былью…

«В 2005 году нас пригласили на Сбербанкиаду в Мурманск, — рассказывает Турецкий. — Там мы дали два великолепных концерта. А на банкете я переговорил с Андреем Ильичем и сказал ему примерно тоже, что ранее говорил Алле Константиновне в „Национале“. Мол, нашему хору исполняется 15 лет. Я хочу юбилейный тур: с поездами, самолетами, по все стране. У меня есть силы, желание, программа: Петербург XIX века, Лас-Вегас, Бродвей, Венеция, „Мулен Руж“, „Фридрих Штадт Палас“, „Радио Сити Мьюзик Холл“… Все объединяю в одной программе и везу в регионы. Могу сделать людям большой, просветительский праздник. И мы с Казьминым договорились. У нас появился самолет, украшенный нашим логотипом и фотографией хора. РЖД выделили нам специальный поезд. Мы перемещались по всей стране по своей навигации. Там, где не могли проехать обычные поезда — мы проезжали. И жили всем коллективом в поезде, в комфортных условиях: большие кровати, душ и т. д. У нас даже был свой повар».

Михаил сотворил, бесспорно, монументальный для эстрадных подмостков перфоманс. С такой запредельной эклектикой наша публика еще не сталкивалась. Рискованейший трюк по сочетанию несочетаемого «Хор Турецкого» исполнил убедительно. Три десятка разномастных номеров каким-то образом компоновались общей драматургией. Выяснилось, что ария Лориса из «Федры», «Лирические сцены по Пушкину» из сочинений Чайковского могут сосуществовать в одной программе с песнями «Увезу тебя я в тундру» и «Голуби летят над нашей зоной», а фрагмент моцартовского «Реквиема», «Отче наш» и еврейскую литургическую «Ma tovu» можно поставить встык с «Папиросами» и «Муркой». Ханжам, педантам и консерваторам здесь не место, словно декларировал Михаил Борисович каждым своим художественным действием. И сие обернулось бы пустой бравадой, ни будь у него классного хора. Собранные Турецким солисты подавали сверхконтрастный материал органично и броско. Окажись на их месте другие исполнители, не столь мастеровитые или припаянные к какому-то единственному жанру (неважно — классике, джазу, року, «попсе») — получилось бы смешно. А у «Хора Турецкого» выходило достойно.

17 глава

«Екатерина Евлампиевна» нужно произносить четко

Следующий год, 2006-й, и очередной тур с новой программой «Музыка всех времен и народов», где хор продолжил свое тотальное стилевое микширование. «Ave Maria» Баха и «битловская» «Ob-la-di, Ob-la-da», «Есть только миг» Зацепина и «Аллилуйя» Ген деля… Этот «просветительский коктейль» публика с удовольствием поглощала «цистернами». «Хор Турецкого» работал с феерической интенсивностью. В офисе коллектива есть традиция — вывешивать подробные годовые гастрольные графики хора на стенах. Так вот, каждый год, начиная с середины «нулевых» и по сей день, это два-три, убористо заполненных датами, названиями залов и городов, длинных «папируса», свисающих с потолка до пола. Весной 2007-го Турецкий «жаловался» одной киевской газете: «Мы уже просто физически не можем осилить все, что нам предлагают, а это — от тысячи до двух тысяч выступлений в год… Бывают дни, когда нам предлагают по 15 концертов в день — вот 7 марта, например, нас звали одновременно в Петропавловск-Камчатский, на юг Франции, в московскую Счетную палату… В 2006-м у нас было почти 300 концертов! Сейчас я планирую выйти хотя бы на 200 — тоже много, но посильно. И учтите, что это все — в разных местах. Мы ведь не Селин Дион, которая живет в Лас-Вегасе в красивом замке в горах, на часовое шоу летает на собственном вертолете, а потом снова занимается собой. Живет человеческой жизнью! А мы летаем с Сахалина в Торонто, оттуда — в Майами, Тюмень, Ухту, Донецк… В результате — 115 полетов в год, 150 тыс. км автотранспортом. Это рекорды Гиннесса, наверное…»