Александр Родимцев - Твои, Отечество, сыны

Получив задание, мы с начальником разведки капитаном Аракеляном выехали в свой штаб. Откуда нам было знать, что за это время гитлеровская разведка выбила штаб бригады из Казацкого и заняла село?

Мы ехали быстро, каждый занятый своими мыслями. Окрестные поля в блеклых тонах осени имели совершенно мирный вид, еще не изрытые окопами, не развороченные разрывами бомб. Разложив на заднем сиденье какие-то свои бумаги, Аракелян просматривал их, а я, заглядывая в карту, пытался хоть приблизительно установить линию Юго-Западного фронта.

Вот и окраина Казацкого… С пригорка видна обширная площадь, от нее в разных направлениях расходится несколько дорог. На площади заметно движение пехоты и машин: наверное, подошло какое-то наше подразделение.

Дороги в старинном селе — понятие, по-видимому, священное: лопата к ним не прикасалась, по меньшей мере, со времен Адама. После недавних дождей вязкая почва раскисла, и машину на очень узкой улочке то и дело заносит от плетня к плетню. Я подумал, что нам еще везло: не было встречной машины. Попадись она, и не разминуться, разве только ломать плетень.

Вдруг Косолапов резко затормозил. Я взглянул на него: наверное, снова зацепился? Губы шофера дрожали, кровь отхлынула от лица. В ста пятидесяти метрах от нас, на сельской площади, стояли в ряд с полдюжины немецких бронетранспортеров… Возле своих машин с колясками возились мотоциклисты. Группа гитлеровцев, человек пятнадцать, столпилась вокруг высокого рыжего офицера, — он был на голову выше каждого из них, — и слушала какую-то его проповедь, покуривая сигареты.

— Э, дело-то дрянь, товарищ полковник! — шепнул сзади Аракелян. — Влипли, будто кур во щи…

Спрятаться или развернуться было слишком поздно; покинуть машину и отходить назад — тоже затея гиблая: по болоту, да еще под огнем, далеко не уйдешь, — немцы или расстреляют нас, или возьмут в плен. А медлить нельзя ни секунды. Решение возникло мгновенно:

— Вперед, Миша… На полной скорости — вперед!

— Ну, товарищ полковник, — прошептал он побелевшими губами, — держитесь крепче… Теперь командовать буду я.

Он крепко вцепился в баранку, нажал акселератор. Машина рванулась с места и, резко набирая скорость, вылетела на площадь села, в самую гущу немецких мотоциклистов. Кто-то из них вскрикнул, шарахнулся в сторону, кто-то пронзительно свистнул. Перед смотровым стеклом метнулась длинная фигура в зеленом кителе. Метрах в десяти от бронетранспортера Косолапов резко развернул машину влево. Поворот был настолько крут, что меня и Аракеляна швырнуло в сторону и ударило о правые дверцы. Какие-то секунды казалось: машина неизбежно опрокинется. Она сделала вираж на двух колесах, номер поистине цирковой, снова рванулась вперед, перелетела через выбоину, высоко подпрыгнула, ударилась боком о плетень и на предельной скорости понесла нас по узенькой знакомой улице.

Сзади щелкали выстрелы. Но гитлеровцы спохватились слишком поздно. Мы уже успели отъехать метров на двести от них. Ближайший дом стал для нас прикрытием…

Расстояние до села Бочечки мы преодолели за полторы минуты. У первой хатенки Косолапов остановил машину, спрыгнул на землю, осмотрел колеса, кузов.

— Смотрите, товарищ полковник!.. — он постучал по смотровому стеклу, — Целились они верно, да смазали!

В смотровом стекле зияли, растекаясь серебряными трещинами, три пулевые пробоины.

Впервые я видел Мишу Косолапова в гневе. Он погрозил в сторону Казацкого кулаком.

— Что, подлые душонки, думали — в плен едем вам сдаваться? А вот этого не хотели? Что? Выкусили? То-то, знай наших!

Он еще раз показал гитлеровцам кукиш и деловито сел за руль. Я обнял Косолапова и поцеловал:

— Знаешь, Миша, теперь я буду считать тебя самым умелым водителем, какого только встречал. Да, водителем первого класса!

— Я взял бы такого в разведчики! — восхищенно воскликнул Аракелян.

Косолапов встрепенулся, лицо его зарделось от смущения. Лихо сдвинув на затылок пилотку, он спросил:

— Куда прикажете следовать, товарищ полковник?..

Не имея времени на поиски штаба, мы решили ехать на хутор Гнилицу, где должен был располагаться батальон капитана Наумова.

Капитана я застал в его штабе и приказал поднять батальон по тревоге, атаковать немецкую разведывательную группу в Казацком и уничтожить ее.

К вечеру эта боевая задача была выполнена. Только двум бронетранспортерам немцев из всей разведывательной группы удалось удрать. Фашисты отчаянно оборонялись, но частью были уничтожены, частью взяты в плен.

Пленные показали, что наша атака застигла их во время обеда. Именно в этот час батарея наших 76-миллиметровых пушек обрушила на них огонь. Потом батальон двинулся в атаку…

Ни в Путивле, ни во Вшивке, ни в Гвинтовом, рассказывали пленные, они не встречали сопротивления. Только в Казацком были обстреляны пулеметным огнем, однако после короткого боя овладели этим населенным пунктом.

Трое из допрошенных видели мою легковую машину. Оказывается, они были уверены, что по такой дороге машине уйти не удастся, и хотели захватить пассажиров живыми, так как знали, что в советских войсках легковыми машинами зачастую пользуются или командиры, или офицеры связи.

Вечером в чистеньком домике штаба майор Борисов рассказывал мне о приключениях, пережитых им за истекшие сутки.

— И опять приходится, Александр Ильич, применить это истертое слово «внезапно»… Однако другого и не найдешь, «Неожиданно» — немного не так звучит. Все произошло именно внезапно. Не успела наша Маня, заведующая лавкой военторга, расположиться неподалеку от штаба со своими товарами, — бац! — подкатывают немецкие мотоциклисты. Маня даже не рассмотрела, кто это, и спрашивает: — Значит, на почин?.. — Потом схватила деньги и что поценнее из товаров и огородами — к штабу. Отходили мы отстреливаясь. Мне пришлось добрый час у «максима» просидеть, пока все наши отошли. Потерь — не имеется. Только лавка военторга выбыла из строя.

Вспомнив о чем-то и даже вскочив из-за стола, он спросил:

— Вы комиссара, Федора Филипповича, видели?.. Как, значит, он до сих пор не знает, что вы в бригаде? А ведь он уверен, что и вы, и Аракелян, и Косолапов — в плену у немцев! Он видел, когда ваша машина промчалась в Казацкое, кричал вам, махал руками, вы не обратили внимания, проехали мимо. А теперь уже в штаб корпуса послано донесение о том, что вы в плену!

Из соседней комнаты послышался голос связиста:

— Да, слышу. Я — «Волна»… Полковник Родимцев — в штабе… Почему не верите? Он возьмет трубку…

— Отлично! — обрадовался Борисов. — Опять налажена связь. Слышите, кто-то не верит, что вы не в плену!..