Сименон и Дениз Уиме - Людмила Григорьевна Бояджиева
— Дорогая… Понимаешь, есть люди со слабо развитым чувством юмора. Мы с тобой относимся к таким. Но, я хотя бы, понимаю шутки других и сам не претендую на лавры остряка. Не считаешь, что твой пикантный выход в простыне… получился не слишком удачным? А все из-за спиртного! — Он схватил стакан с виски, который не выпускала из рук жена, и выплеснул содержимое с балкона. — Ты же обещала не пить с утра!
— Я чувствую себя совершенно разбитой после вчерашнего банкета, а сегодня надо снова целый день вертеться среди торжественных встреч и возлияний. Они знают, как надо приветствовать Сименона — взрывами шампанского! Ты ведь тоже не слабак в выпивке. — Она мельком глянула на него, дабы оценить эффект произнесенных фраз. Завелся или нет? Вопреки обыкновению, он не набросился на нее с пощечиной, служившей прелюдией к слезам и сексу. Понятно, здесь, в Париже, кобелек достаточно нагулялся. Ничем не распалишь. Она решила поддеть с другой стороны.
— Не понимаю, что твоя Тижи нашла в этой Ланвен? В обычном ателье к клиенткам относятся внимательнее, и будут переделывать столько раз, сколько захочу я! Я за это плачу. Хотя, что от нее было ждать? Она, бедняжка, и не знала, как ведет себя настоящая требовательная дама.
Он снова не прореагировал, раскурив трубку и гуляя отсутствующим взглядом по парижским крышам.
— Я твердо решила сшить придворное платье у римского кутюрье.
— Придворное платье? — Жорж уставился на нее в недоумении.
— А в чем же, по-твоему, я должна идти на прием во дворец? Ведь после церемонии вступления в академики, непременно будет прием!
— Я же говорил тебе, дорогая, нас не примут во дворце. В католической стране человек разведенный не может быть принят королевской особой.
— Идиотские заморочки! Никогда не смогу этого понять! Думаю, для тебя можно было бы сделать исключение.
— Боюсь, в этом случае исключений не будет.
— Пусть так. Но мне все равно необходимо придворное платье!
4
В ресторане «Белый шар» устроили Монпарнасский бал в честь двадцатилетней «жизни» Мегрэ на книжных полках. Среди приглашенных много красивых женщин, они шикарны, сладострастны. Сименон купается в многозначительных манящих взглядах. Он знает: стоит только поманить пальцем и любая из этих красоток пойдет с ним.
Четыре танцовщицы с Мартиники исполнили экзотический, полный любовной неги, танец. Сименон зашел в актерскую уборную, когда девушки переодевались. «Я занимался любовью с двумя, в то время как остальные с улыбкой смотрят на нас» — вспоминает Сименон. В эти безумные, наполненные раскаленной страстью дни парижского триумфа, им овладело настоящее сексуальное исступление, остановиться было трудно, а Дениз и не пыталась урезонить мужа. Наконец, оставив Буль с Джонни в Париже, супруги отправились в Льеж.
В Льеже знаменитого горожанина встречает восторженная толпа. Гремит оркестр, украшенная цветами карета везет чету Сименонов в мэрию, где их ждет прием у губернатора. Кортеж сопровождает толпа горожан, репортеров, фотографов.
Мать Сименона живет уже в другом доме. Она, как всегда, холодна с сыном, как всегда в своем клетчатом платье с длинным передником. У «босяка» Жоржа никогда не было теплых отношений с матерью, не произошло потепления и сейчас, когда он стал уважаемым человеком, стоящим на пороге Королевской академии. Полчаса они почти молча просидели в сумрачной, заставленной тяжелой дубовой мебелью комнате, пока Дениз — нежеланная, как и Регина Роншон, невестка — ждала мужа в машине.
У Сименонов апартаменты в лучшем отеле Льежа, их ждут в ресторанах. Но Сим заходит в маленькую забегаловку на улице Людэ. Бумажные салфетки, столы, накрытые бумагой. Здесь подают мидии в кастрюльках и жареную картошку. Он ест любимое блюдо по-льежски — пользуясь ракушкой, словно щипцами. Журналисты, наблюдавшие трапезу, спешат к утру упомянуть эту пикантную деталь в своих репортажах.
На следующий день они едут в Брюссель. Здесь Сименона уже ждут друзья, ставшие членами Академии. Торжественное заседание во дворце Академии в присутствии королевы Елизаветы и французских академиков, носящих зеленые мундиры, утомляет Сименона. Новоиспеченный академик получает муаровую перевязь с эмблемой и памятный диплом. При выходе из дворца его ждали вспышки блицев и новые интервью. Посыпались вопросы:
— Что вы чувствуете в это знаменательный момент?
— Мечтали ли вы об этом, когда были репортером «Газет де Льеж»?
— Что надо сделать, чтобы стать Академиком?
Сименон нахмурился: — И тогда, и сейчас, и до самой смерти я делал, делаю и буду делать одно и тоже: ра-бо-тать. Как бы мои усилия не были оценены обществом.
… На прием в королевский дворец Сименон не пошел, но придворный наряд пригодился Дениз для торжественного ужина, устроенного в ресторане. Всех поразило истинно царское с кринолином. Но юбка на обручах оказалось совершенно неудобной. Дениз с трудом помещалась в кресло, да садилась с опаской, рискуя открыть задравшимся на обруче подолом нижнее белье.
На обратном пути из Льежа Сименоны заехали в Париж, где их ждали Буль с Джонни. И уже все вместе отправились через океан домой.
5
Марку исполнилось тринадцать. Ему и Джонни Сименоны привезли из Парижа лучшую детскую одежду. Из Парижа привезли и горничную, специально для Дениз. Нормандка с молочно-белым, всегда улыбающимся лицом. Жоржа мучают хмурые лица, он предпочитает видеть в своем окружении счастливых людей. Что поделаешь, если для счастья Ди необходим целый обслуживающий персонал? Теперь она основательно самоутвердилась — ни какая-то замухрышка, состоятельная светская дама с собственной горничной и секретаршей.
Сименон не вел дневники, но с юности имел обыкновение записывать, что сдал в издательства и сколько получил в конце недели.
Однажды он заметил в камине остатки обгоревших листков.
— Что это? Мои рукописи?
— Твои рукописи пусть собирают музеи. Я сожгла твои тайные записи! — Дениз торжествовала.
Она ненавидела его прошлое, Буль, мать и, конечно, Тижи.
Жорж чувствовал это и не мог не раздражаться. Но Дениз всегда умела его успокоить обычными приемами. И вдруг:
— Ты ничего не заметил? Я беременна.
Он задохнулся от радости. Что значат все ее капризы, дурацкие выходки в сравнении с тем подарком, который она собиралась преподнести!
Сименон ждет девочку со светлыми волосами. Она будет носить нарядные платьица, заплетать косички и мило танцевать, поднимая двумя пальчиками пышную юбочку.
Но Дениз без восторга относиться к его мечтам.
— Я снова располнею, превращусь в пышку, как тебе нравится, — дулась она, не разделявшая увлечение мужа пышными формами, —
