Джошуа Слокам - Один под парусами вокруг света (с иллюстрациями)

Из приятных воспоминаний о чудесном Апиа я должен упомянуть о небольшой школе и читальне, расположенных позади кафе Лондонского миссионерского общества, где миссис Белл обучала английскому языку сотню туземных мальчиков и девочек. Более приятных детей я нигде и никогда не встречал

Когда я однажды посетил школу, миссис Белл сказала:

«Дети, покажем капитану, что мы тоже кое-что знаем о мысе Горн, где он недавно побывал вместе со «Спреем».

Тогда вперед выступил мальчуган девяти или десяти лет и отлично прочитал отрывок из описания мыса Горн, сделанного Базилем Холлом. Через некоторое время я получил от мальчика четко переписанный текст.

Нанося прощальный визит моим друзьям в Вайлиме, я встретил миссис Стивенсон и совершил вместе с ней прогулку по усадьбе. Повсюду рабочие расчищали участки, и миссис Стивенсон дала распоряжение одному из них срубить для «Спрея» несколько бамбуковых шестов с участка, который она сама насадила четыре года назад и где бамбук достигал шестидесяти футов в высоту. Я использовал этот бамбук для запасных рангоутных деревьев, а из комля одного побега сделал утлегарь, служивший мне в заключительной части моего плавания.

Теперь мне оставалось только распить вместе со всеми прощальное ава и отправиться в море. Церемония распития ава, столь распространенного на островах Самоа, проходила по всем туземным правилам. Когда напиток был приготовлен, протрубили в большую морскую раковину, а все присутствующие захлопали в ладоши. Так как торжество было в честь отплытия «Спрея», то мне надлежало первому, как того требуют обычаи страны, выплеснуть часть напитка через плечо, но я забыл, как надо сказать на самоанском языке «пусть боги пьют», и произнес несколько русских слов, после чего мистер Осборн заявил, что я природный самоанец. Затем я пожелал моим добрым самоанским друзьям «talofa», а они пожелали «Спрею» счастливого плавания.

20 августа 1896 года «Спрей» вышел из гавани и поплыл своим курсом. Когда острова Самоа остались позади, меня охватило печальное ощущение одиночества, и, чтобы излечиться от него, я пошел под всеми парусами вперед, к берегам чудесной и уже знакомой мне Австралии. Но много-много дней я продолжал грезить об оставленной мною Вайлиме.

В Сент-Килде меня посетило множество гостей

Едва «Спрей» вышел из района островов Самоа, как сильный пассат заставил меня убавить паруса. В первый день плавания мы продвинулись на сто восемьдесят четыре мили, из которых сорок миль я отношу за счет попутного течения. Из-за волнения на море я прошел севернее острова Хорн, а также севернее островов Фиджи, которые по первоначальному замыслу намеревался обойти с юга, а потом пошел вдоль западного побережья архипелага. Отсюда я взял курс прямо на Новый Южный Уэльс, пройдя южнее Новой Каледонии, и, проплавав среди штормов и ураганов сорок два дня, прибыл в Ньюкасл.

Жестокий ураган, встреченный мною вблизи Новой Каледонии, потопил шедший несколько южнее американский клипер «Патришн». Этот же ураган, который я вовсе не считал исключительно сильным, унес в сторону французский почтовый пароход, шедший из Новой Каледонии в Сидней. Когда пароход все же добрался до Сиднея, его пассажиры сообщили, что попали в сильнейшую бурю, и говорили моим друзьям: «О боже! Мы не представляем себе, что сталось со «Спреем», который мы видели в самой гуще шторма…» Но «Спрей» с полном порядке плыл, как уточка, под гротом, взятым на гитовы. Даже палуба на «Спрее» была сухой, в то время как пассажиры на пароходе, как мне потом рассказывали, стояли по колено в воде в залитом салоне.

По прибытии в Сидней пассажиры подарили капитану парохода кошелек с золотыми монетами за его искусство кораблевождения и благополучную доставку людей в порт. А капитан «Спрея» не получил ничего, хотя в разгаре шторма шел вдоль берега в районе Сил-Рокс, где совсем недавно погиб вместе с пассажирами пароход «Кетертон». -Несколько часов кряду я был вынужден двигаться, лавируя взад и вперед вблизи этих скал, пока не обошел их с наветренной стороны.

К Ньюкаслу я подошел против ветра в разгар сезона штормов. У входа в гавань меня встретил правительственный лоцман капитан Камминг и, взяв на буксир, ввел «Спрей» в порт, где он был поставлен в безопасном месте. Здесь меня посетило множество гостей, причем одним из первых был американский консул Браун. «Спрей» был освобожден от портовых сборов, и после нескольких дней отдыха буксир, ведомый лоцманом, вывел «Спрей» в открытое море, где он взял курс на Сидней, куда и прибыл на следующий день, 10 октября 1896 года.

Ночь я провел в спокойной бухте вблизи Менли, где сиднейский портовый полицейский катер указал мне место стоянки. Прибывшие полисмены принялись подозрительно изучать какую-то найденную у меня старую книгу. Бдительность полиции Нового Южного Уэльса поистине изумительна и широко известна во всем мире. Видимо, у полиции был хитроумный план получить какую-то ценную информацию, потому они и поторопились меня встретить. Кое-кто говорил, что меня собирались арестовать, — что же, это их дело.

Наступало лето, и сиднейская гавань была переполнена яхтами. Многие из них подходили посмотреть закаленного в бурях и невзгодах «Спрея». На протяжении нескольких недель «Спрей» неоднократно менял место стоянки в этом огромном порту, и повсюду его навещали разные приятные люди, а чаще всего офицеры с английского военного корабля «Орландо», приезжавшие со, своими знакомыми. Однажды прибыл командир корабля мистер Фишер в обществе нескольких молодых дам из города и офицеров своего экипажа. Они появились во время сильнейшего дождя, какого я не видел нигде, даже в Австралии. Каким бы сильным ни был этот дождь, он не мог охладить пылкого настроения моих гостей. Тут как на грех появился юный джентльмен из знаменитого яхт-клуба, одетый в парадную форму, на которой было столько медных пуговиц, что они могли свободно потянуть человека ко дну. Желая выбраться на сухое место, джентльмен прыгнул не туда, куда нужно, и сразу нырнул в открытую бочку, поставленную для сбора дождевой воды. Будучи маленького роста, молодой яхтсмен весь исчез в бочке и чуть было не утонул. Насколько я помню, это был единственный смертельно опасный случай на борту «Спрея» за все время плавания, Молодой человек, совершивший удивительную ошибку, прибыл на «Спрей», чтобы засвидетельствовать свое почтение. По решению клуба, к которому он принадлежал, «Спрей» не мог быть официально признан спортивной яхтой, так как я не привез формальных документов от американских яхт-клубов. Это усугубилось тем, что я оказался в еще более неловком положении, поскольку получилось, что, не занимаясь ловлей яхтсменов, как будто попытался упрятать одного яхтсмена в бочку.