Георгий Жуков - Воспоминания и размышления (Том 1)
Через некоторое время В. М. Примаков получил назначение на Украину, на должность командира казачьего корпуса, а вместо него был назначен М. А. Баторский, известный теоретик конного дела. Мы все были рады повышению В. М. Примакова и были уверены, что с его способностями он будет военачальником большого масштаба.
Нам тогда никому не могла прийти в голову мысль, что В. М. Примаков вместе с другими талантливыми советскими полководцами будет оклеветан и безвинно уничтожен в 1937 году.
Вскоре наша Высшая кавшкола была переформирована в Кавалерийские курсы усовершенствования командного состава (ККУКС), и время обучения сократили с двух лет до года.
Учебная нагрузка была очень велика. Приходилось после лекций много заниматься самостоятельно. Теперь, на склоне лет, порой удивляешься тогдашней выносливости и фанатическому упорству в освоении военных знаний.
Припоминаю случай, когда мне было поручено сделать в Военно-научном обществе доклад на тему "Основные факторы, влияющие на теорию военного искусства". Теперь эта тема не вызвала бы затруднений, ну а тогда... тогда я просто не знал, с какой стороны к ней подступиться, с чего начать и чем закончить. Помогли мне товарищи из нашей парторганизации. Доклад даже напечатали в бюллетене, издававшемся для слушателей ККУКС.
Хорошо запомнилась большая дружеская взаимопомощь в общественно-политической работе партийной организации Ленинграда и парторганизации наших курсов. Частыми гостями у нас были участники великих Октябрьских событий - рабочие ленинградских заводов и фабрик. Жадно слушали мы их рассказы о встречах с Владимиром Ильичем Лениным, о штурме Зимнего. В свою очередь, мы выступали перед рабочими на предприятиях и рассказывали о борьбе против иностранных интервентов и белогвардейщины на фронтах гражданской войны. Многие из нас в недавнем прошлом сами были такими же рабочими, так что мы друг друга понимали с полуслова и дружба у нас была крепкая.
Часто у нас устраивались конноспортивные соревнования, на которых всегда бывало много ленинградцев. Особой популярностью пользовалась наша фигурная езда, конкур-иппик и владение холодным оружием, а летом гладкие скачки и стипль-чез. Во всех этих состязаниях непременными участниками были мы с К. К. Рокоссовским, М. И. Савельевым, И. X. Баграмяном, Рыбалко, Тантлевским, Тросковым, Никитиным, Синяковым (к сожалению, не помню их имен) и другими спортсменами ККУКС.
В осенне-зимнее время занятия велись главным образом по освоению теории военного дела и политической подготовке. Нередко проводились теоретические занятия на ящике с песком и упражнения на планах и картах. Много занимались конным делом - ездой и выездкой, которые в то время командирам частей нужно было знать в совершенстве. Уделяли большое внимание фехтованию на саблях и эспадронах, но это уже в порядке самодеятельности, за счет личного времени.
Летом 1925 года мы были заняты главным образом полевой тактической подготовкой, которая проходила под непосредственным руководством начальника курсов Михаила Александровича Баторского. Очень много знаний и опыта передал он нам.
Приходится с болью в душе сожалеть, что и его не миновала тяжелая судьба. В 1937 году он был оклеветан и трагически погиб.
Учеба на ККУКС заканчивалась форсированным маршем на реку Волхов. Здесь мы обучались плаванию с конем и форсированию водного рубежа.
Плавание с конем через реку - дело довольно сложное. Мало самому уметь хорошо плавать в одежде, нужно еще научиться управлять плывущим конем. В подготовке конницы овладению этими навыками уделячось большое внимание.
Припоминаю один забавный случай во время учений на реке Волхов. Когда закончились занятия, слушатель нашего отделения командир 42-го кавполка Михаил Савельев, желая блеснуть кавалерийской удалью, предложил показать технику переправы, стоя на седле, чтобы не замочить обмундирования и снаряжения.
Начальство согласилось, но дало указание на всякий случай держать на реке пару лодок для страховки. Перекинув стремена через седло, Савельев смело въехал в реку. Лошадь, пройдя мель, поплыла, а всадник уверенно стоял на седле, держась за трензельные поводья. Вначале все шло хорошо, но примерно на середине реки лошадь, видимо, утомившись, стала волноваться. И как ни балансировал на седле всадник, он все же полетел вниз головой и скрылся под водой. Если бы не страховочные лодки, быть беде. Лошадь одна выплыла на берег, а вскоре причалила лодка с Савельевым, с которого ручьями стекала вода. Конечно, его встретили громким смехом и шутками, но ему-то было не до смеха с переправой осрамился да еще в воде сапоги потерял. Они у него во время переправы были перекинуты через шею. Так и пришлось до казармы ехать в одних носках...
По окончании курсов М. Савельев, командир эскадрона 37-го Астраханского полка Н. Рыбалкин и я решили возвратиться к месту службы в Минск не поездом, а пробегом на конях. Предстояло пройти 963 километра по полевым дорогам. Маршрут намеченного пробега проходил через Витебск, Оршу, Борисов.
Представив командованию ККУКС свой план, мы получили разрешение на пробег, но, к сожалению, организовать контрольные пункты, обслуживание и питание в пути нам не могли. От своего решения мы все же не отказались, хотя заранее знали трудности, с которыми придется встретиться, тем более что уже вступала в свои права холодная и дождливая осень. Расстояние 963 километра мы решили пройти за 7 суток. Такого группового спортивного пробега ни у нас в Советском Союзе, ни в других странах тогда еще не было. При благоприятных условиях мы рассчитывали установить мировой рекорд в групповом конном пробеге.
Основной целью этого эксперимента являлась проверка пригодности скакового тренинга к форсированным переходам на дальние расстояния.
Ранним осенним утром 1925 года у Московской заставы Ленинграда собрались наши друзья и представители командования ККУКС, чтобы пожелать нам счастливого пути.
Двинувшись в путь-дорогу, мы решили идти переменным аллюром, то есть шаг рысь, и изредка применять галоп. В первый День мы прошли меньше, чем планировали, на 10 километров, так как чувствовалось, что лошади устали, да к тому же захромала моя лошадь, чистокровная кобылица Дира: ей было уже 12 лет, а для лошади это преклонный возраст.
Мы порядком устали, хотелось скорее отдохнуть. Крестьяне встретили нас радушно: накормили нас как следует, покормили лошадей.
Утро для меня началось неудачно - лошадь все еще хромала. Залив воском прокол и забинтовав копыто, я решил провести Диру в поводу. К счастью, скоро лошадь перестала прихрамывать. Сел верхом. Нет, ничего, не хромает. Пошел рысью - хорошо. Чтобы уменьшить нагрузку на правую больную ногу, решил идти Дальше только шагом и галопом с левой ноги.
