Дневник учителя. Истории о школьной жизни, которые обычно держат в секрете - Райан Уилсон
– Поцеловаться?
По его голосу понятно, что он не шутит. Он действительно думает, что дальше мы должны поцеловаться. Хуже всего то, что никто из детей не смеется.
Анне удается не рассмеяться и еще раз объяснить правила игры.
Проверка работ
Когда я учился в школе, учителя ставили на полях наших эссе галочки, а в конце писали «хорошо», «очень хорошо» или «могло быть лучше». Один учитель проверял работы так быстро, что все его галочки были соединены между собой: он не тратил времени на то, чтобы оторвать ручку от бумаги.
В какой-то момент кто-то решил, что такой способ проверки не особо полезен и не дает ученику представления о том, как улучшить результаты. После этого все как всегда было доведено до абсурда. Сегодня проверка эссе должна отвечать конкретным задачам. Что ж, вполне справедливо. В некоторых школах учитель обязан писать на полях «Особенно хорошо тебе удалось…» и «Будет еще лучше, если…» Прочитав эти комментарии, ученик должен понять, что сделать иначе в следующий раз.
Однако на этом все не заканчивается. Согласно последним рекомендациям, ребенок должен написать ответ на каждый комментарий учителя. Так он показывает готовность сделать то, что он него требуют. Например, если вы написали: «Будет еще лучше, если в своей работе ты используешь оригинальное сравнение», ученик должен ответить: «Я был так же взволнован, как медведь при виде обеда». После этого учитель снова собирает работы и проверяет ответы учеников.
Затем возникает вопрос, насколько подробными должны быть комментарии учителя по каждой работе. Когда у тебя шесть, семь, восемь или более классов, это становится немалым подвигом, особенно если учесть, что все нужно проверять дважды. Письменные упражнения, выполненные детьми дома, тоже требуют особого внимания. Для полноты картины высшее руководство выпустило директиву, согласно которой учителя обязаны проверять письменную классную работу не реже чем раз в две недели.
Подведем итоги: абсолютно все работы должны быть проверены учителем.
Администрация многих школ допускает беглую проверку классных работ учеников. Учитель отмечает ошибки и пишет в конце «См.». У меня есть маленький, но важный вопрос: зачем все это? Неужели кто-то действительно считает, что учителю следует проверять несколько сотен рабочих тетрадей каждые две недели, просто чтобы показать ученикам, что он их смотрел? Разве это лучше, чем потратить время на планирование уроков или выбор учебных материалов?
Разумеется, об этом никто не думает. Администрация школ настаивает на этом только потому, что, если во время проверки инспекторы заглянут в тетради учеников, можно будет создать видимость скрупулезной работы. По этой же причине администрация школы любит заходить в классы и просматривать некоторые случайные тетради. Иногда детей просят принести свои рабочие тетради на собрания учителей для тщательной проверки. Учитель, вовремя не проверивший классные работы, получит замечание.
Все понимают, что проверка работ входит в обязанность учителей, но у каждого из них может быть от 200 до 400 учеников. Им приходится не только детально проверять обычные домашние работы и эссе, но и просматривать огромные объемы классных. Да, занятия заканчиваются в 15:30, но после этого практически всегда проводятся собрания учителей. А даже если их нет, учителя остаются в школе, чтобы сделать копии, написать отчеты, разобраться с инцидентами, произошедшими за день, или составить планы уроков. Разве может проверка работ быть более чем беглой, если учителям нужно сделать столько всего?
Такая политика не редкость в государственных школах. Проблема в том, что она вовсе не связана с реальным желанием помочь ученикам улучшить знания. Администрацией движет желание задобрить или впечатлить инспекторов, которым нужны основания для того, чтобы высоко оценить школу. Именно с этим связано большинство указов. Такой подход совершенно бесполезен, и это не может не огорчать.
Приятно познакомиться
Работая учителем, я понял, что плохо запоминаю лица. Если большинство коллег может назвать всех своих учеников по именам и фамилиям уже через несколько недель или максимум через месяц, для меня это очень сложно. Мне приходится заучивать схемы рассадки учеников, и это значит, что я связываю имя, скорее, с партой, чем с лицом. Поэтому мне трудно узнать ученика, встретив его в непривычных обстоятельствах.
После небольшого исследования я узнал, что неспособность распознавать лица называется прозопагнозией. В ее самой тяжелой форме человек не узнает лица не только близких, но даже собственное. Конечно, у меня очень легкая ее форма, но за пределами школы я часто протягиваю людям руку со словами: «Приятно познакомиться» – и вижу, как, прежде чем сконфуженно пожать ее, они хмурятся и отвечают: «Но мы же виделись две недели назад». Иногда я замечаю эту проблему в театре: мне бывает сложно понять, первый ли это выход персонажа. Разумеется, это мешает учителю, которому приходится работать с несколькими сотнями учеников каждый год.
Мою проблему иллюстрирует ситуация, связанная с бывшими учениками. Я приезжаю в Кембридж на свадьбу бывших коллег. Они арендовали загородный дом для церемонии, и день проходит просто замечательно. Трудности возникают с официантами и официантками. Молодожены попросили выполнить эту работу бывших учеников. Как и ожидалось, я не узнаю никого. Это не тревожит меня до тех пор, пока одна девушка, подошедшая забрать мой пустой бокал, не говорит:
– О, мистер Уилсон! Как ваши дела?
За долю секунды, которая есть на обдумывание ответа, я решаю поступить как обычно, и отвечаю:
– Здравствуйте! Рад вас видеть. Чем занимаетесь?
Девушка отвечает:
– Как здорово, что вы меня помните! Я так боялась, что не узнаете.
Она смеется, и я присоединяюсь к ней. Я смеюсь все громче и громче, пытаясь показать, насколько абсурдны ее опасения.
Хампстед-Хит
Зои приезжает ко мне, и мы идем на долгую прогулку по лесопарку Хампстед-Хит. Стоит холодный ясный осенний день. Когда мы проходим мимо пруда, Зои говорит, что ее врачи очень довольны лечением: по результатам обследования у нее больше нет рака. На фоне звучат визги и вздохи людей, осторожно опускающих пальцы в ледяную воду.
Ее отношения с Дэном развиваются. Он сделал ей предложение, и в следующем году они поженятся. Это замечательная новость, и Зои на седьмом небе от счастья. Мы идем рука об руку, солнце сияет, а вдалеке слышны всплески воды, смех и радостные детские крики.
О мышах и людях
Знакомить учеников с потрясающей книгой и видеть, как они погружаются в нее – ни с чем не сравнимое удовольствие. Однако книги нужны не только для развлечения, но и должны побуждать детей делать что-то. Они учат ребят жить, различать добро и зло и быть хорошими людьми. Обсуждая моральные дилеммы, с которыми сталкиваются персонажи, мы решаем, как детям справляться с трудностями в собственной жизни.
К настоящему моменту я успел рассказать детям о всевозможных произведениях, начиная с Чосера и Шекспира и
