Николай Левашов - Зеркало моей души.Том 1.Хорошо в стране советской жить...
Мне было всё равно, где и как служить, тем более, я не знал, где находятся воинские части, о которых он говорил и предложил послать меня, куда он сочтёт необходимым. Наверно, его удивил такой мой ответ, и он послал на должность командира взвода в часть 44219. Я получил все необходимые бумаги и отправился в эту часть, которая оказалась воинской частью, где мы прошлым летом проходили воинские сборы и принимали присягу. Эта часть располагалась на берегу Чёрного моря и недалеко от г. Ильичёвска, расположенного при торговом морском порте г. Одессы. В принципе, это был пригород Одессы, из которой туда ходили даже трамваи. Мне подсказали, как добраться до Ильичёвска, туда ходили и автобусы, и такси. На автобусной остановке, которая была недалеко от «всемирно» известного одесского Привоза (для тех, кто не знаком с этой достопримечательностью Одессы, сообщаю, что это — базар) мне предложили быть четвёртым в такси (четыре человека сбрасывались поровну за проезд), я согласился и с ветерком (тот день был очень жарким) доехал до ворот военного городка, где находилась и моя часть.
С чемоданом я добрался до штаба своей части и представился командиру части. Меня представили командиру роты, в которой был мой взвод и другим офицерам, которые были в тот момент в штабе. Командиром роты только недавно стал выпускник нашего факультета, закончивший университет несколькими годами ранее. Кроме него, среди офицеров оказался и прошлогодний выпускник, которого я знал сам и Юрий Миленко — мой сокурсник, с которым мы учились вместе до четвёртого курса (до распределения по кафедрам) в одной группе. Миленко прибыл на день раньше меня и уже получил назначение на боевое дежурство, которое постоянно несли, сменяя друг друга, несколько офицеров. Для начала меня поместили в домик при части, где уже обосновался Юрий. Офицеры имели право жить вне части, места в офицерском общежитии ожидались в ближайшее время, но я решил найти и снять себе комнату, Юрий решил присоединиться ко мне. Мы нашли комнату в многоквартирном доме, если мне не изменяет память — на ул. Парковой, через дорогу от которой метрах в двухстах-трёхстах плескалось Чёрное море. Казалось бы, курорт да и только! Но это только показалось на первый взгляд. Первым же вечером мы поплескались в море, но потом, по мере вхождения в службу, всё меньше и меньше оставалось времени и желания после службы плескаться в море. Самое смешное то, что первые две недели я становился в офицерский строй в гражданской одежде. На складе просто не было моих размеров, ситуация и на самом деле была комичная.
На утренних и послеобеденных построениях части во главе строя в первой шеренге стоит человек в гражданской одежде (я был самый высокий и среди офицеров, и среди прапорщиков и солдат). К концу второй недели подобного «цирка», у командира части не выдержали нервы и он приказал прапорщику, отвечающему за склады, вскрыть склады для военного времени и хотя бы там найти что-то для меня. После развода мы с прапорщиком отправились на склад, где, после довольно продолжительных поисков, нашли подходящую полевую форму. Я расписался в получении оного имущества и вечером занялся пришиванием погон и других знаков отличия, положенных по форме. На следующий день, я впервые появился на службе в офицерской форме и начал принимать свой взвод.
Полевая форма идёт только с сапогами, и я надел хромовые сапоги, которые тоже разыскали с большим трудом (у меня был 45 размер ноги, кстати, очень маленький для моего роста, к моему счастью). Кто служил в армии, тот поймёт хорошо, что такое сапоги с портянками в августовскую жару на побережье Чёрного моря. Ноги были, как в бане. Все остальные офицеры и прапорщики, которым «повезло» с их габаритами, «прохлаждались» в туфлях. По уставу я не должен быть в полевой форме в обычных условиях, поэтому я был отправлен в славный город Одессу, в военное ателье, где мне пошили по моей фигуре повседневную и парадную форму. Я также нашёл и купил уставные туфли и другие принадлежности. Где-то недели через три я забрал форму из ателье и только с тех пор стал «соответствовать» должности по уставу…
Кто-то может спросить, кого волнует этакая дребедень!? Во-первых, два года службы в армии, тоже часть моей жизни и биографии. А, во-вторых, многое, произошедшее в армии за эти два года, самым непосредственным образом относится к событиям, некоторые из которых стали поворотными в моей жизни. И кто знает, если бы я попал в какой-нибудь закрытый институт по распределению, сложилась бы так же моя жизнь или нет, скорее всего, нет, или пошла бы по другой дорожке. И хотя это и была бы похожая дорога познания, я сомневаюсь, чтобы она была такой же. Может быть в альтернативном варианте я бы и пришёл к тем же понятиям и открытиям, но, скорее всего, гораздо позже. Судьба распорядилась по-другому, и первый её подарок я получил там, где меньше всего ожидал.
* * *
Где-то через месяц службы, квартира в офицерском общежитии освободилась и лейтенант Миленко перебрался туда, я же — отказался, я никогда не был любителем общежитий, да ещё, когда втроём в одной квартире. Итак, я стал снимать комнату один, что, в принципе, меня очень устраивало. Хозяйка квартиры, пожилая женщина, как-то пригласила меня на чай. Будучи на пенсии, ей не хватало человеческого общения и хотелось переброситься «парой» слов с кем-то. Как-то за чаем, слово за словом, разговор перешёл на необычное, и я ей рассказал историю Вольфа Мессинга, о которой я читал в каком-то журнале. Я пересказывал содержание статьи, в том числе и о том, как он впервые узнал о своих способностях, будучи ещё ребёнком. В статье говорилось о том, как, будучи мальчишкой, он забрался в поезд без билета и когда в поезд зашёл контролёр он с перепугу протянул ему обёртку конфеты вместо билета и контролёр прокомпостировал её, как билет, да ещё и сказал, что, с таким билетом, нечего залазить на верхнюю полку или под полку (точно не помню), что безмерно удивило Вольфа.
Во время рассказа я наверно подсознательно вошёл в состояние воздействия и, в результате этого произошло нечто, что удивило уже меня. Во время этого разговора я двинул кистями своих рук, на что моя квартирная хозяйка среагировала самым неожиданным образом. Она посмотрела с удивлением на меня и спросила: «Чего это твой тапок вдруг прыгнул!?» Я посмотрел на свои тапки — они были там же, где и раньше, т. е. на моих ногах. Ещё одно движение — и ещё один возглас хозяйки: «…смотри и другой прыгнул!» Я решил провести эксперимент и немедленно отправился в свою комнату, где нарезал несколько бумажек, по размеру близких к размеру денег. Вернулся на кухню и, держа руки за спиной, сказал квартирной хозяйке следующее: «Я сейчас из-за спины достану денежную купюру и не были бы Вы столь любезны сказать мне её достоинство». Она согласилась, и я достал и дал ей в руки одну из бумажек, думая о ста рублях. Каково же было моё удивление, когда она совершенно спокойно мне говорит: «Давно я не держала в руках сотенную купюру». Меня это настолько ошарашило, что я спросил её, не ошибается ли она? Хозяйка с ухмылкой посмотрела на меня, поднесла бумажку к лампочке и сказала: «Я, что ли, в первый раз держу деньги в руках. Смотри, здесь водяные знаки и физиономия Ленина!»
