Владимир Зисман - Путеводитель по оркестру и его задворкам

При первом проигрывании произведения на репетиции обрати внимание на его структуру, стыки, вступления коллег, отдельные заметные мотивчики. В общем, на все особые приметы. Тогда уже со второго проигрывания и до самого концерта ты можешь спокойно спать, читать и думать о чем угодно, не утруждая себя подсчетом тактов в паузах. Это все равно до добра не доводит. Особенно если их много. Наверняка вы когда-нибудь считали перед сном овец. Так вот это то же самое.

И последнее. Если не уверен, не вступай. Не сыгравший музыкант менее заметен (по крайней мере, для публики), чем засадивший что-нибудь непотребное в полной тишине.

На одной из репетиций я задумался, а так ли универсален мой взгляд на мир? Допустим, кларнетист или флейтист могут попытаться найти методом тихого тыка, проб и ошибок то место, где в данный момент играют все остальные. Трубачу, наверно, это сделать будет сложнее. А кому хуже всех? И после репетиции я подошел к ударнику: «Представь себе, что ты потерялся». Он на секунду замер. «Ну это просто…» Он хотел сказать, что это катастрофа, но не смог подобрать слово.

Хотя и здесь бывают бонусы. И рассказал, как однажды музыкант, у которого в опере было всего два удара в большой барабан — в начале первого акта и в конце второго, — весь этот перерыв между своими ударами провел в буфете. Продуктивно. Когда он собрался в яму к своему соло, то понял, что уже не успевает. То есть в яму успевает, а добежать до барабана — уже нет. И с очень приличного расстояния запустил в него ботинком. Ботинок успел вовремя.

Репетиция оркестра

Выступление оркестра — это верхушка творческого айсберга. Если вдуматься, то большая часть деятельности оркестра приходится на репетиции. В усредненном варианте на один концерт приходится три четырехчасовые репетиции и генеральная. При пересчете на время получается примерно 7:1. Так что зритель, когда покупает билет на концерт, должен понимать, что оплачивает еще три дня жизни артиста (шутка — три дня артиста и половину концерта оплачивают спонсоры).

Это, разумеется, усредненная величина. В истории остались такие, можно сказать, легендарные эпизоды, как, например, семьдесят часов репетиций Николауса Арнонкура с Венским филармоническим оркестром в 1994 году перед исполнением цикла симфоний Бетховена (хотя на самом деле это не так уж и много, как кажется). Абсолютным рекордом в этой области, по-видимому, являются репетиции Антона Веберна к премьере Концерта для скрипки Альбана Берга в апреле 1936 года. За две репетиции из трех он выучил с оркестром первые восемь тактов. Премьеру тогда спас Герман Шерхен, друг Веберна и дирижер, хорошо знакомый с современной музыкой. Вот только не надо делать поспешных и неверных выводов. Все вышеупомянутые выдающиеся мастера знали и понимали, что они хотят сделать. И действительно, чтобы сделать произведение не «крупным помолом», как это часто происходит, требуется серьезная и кропотливая работа. Я до сих пор с удовольствием вспоминаю репетицию «Ромео и Джульетты» Чайковского в одном из оркестров начала 90-х, существовавшем, правда недолго, на деньги американских спонсоров. Я там оказался почти случайно на одну программу. Но это был, пожалуй, единственный раз в моей жизни, когда такое замыленное произведение дорвавшиеся до спонсорских денег музыканты выстраивали практически по молекулам. Я наконец услышал, что же там внутри.

Как правило, подобными вещами заниматься либо некогда, либо дирижер просто не знает, чем заняться. И здесь мы можем попытаться некоторым образом классифицировать типы репетиций.

1. Репетиции частного оркестра (к сожалению, это уже в прошлом) или оркестра, собранного под проект.

Здесь системообразующим фактором являются деньги. Это оптимизирует все процессы, потому что в подобных условиях на первый план выходят профессионализм и здравый смысл. Они выстраивают вполне логичную композицию: за минимум времени надо максимально качественно выполнить поставленную задачу. Потому что формула «время — деньги» здесь работает буквальным образом: повременная оплата оркестра, дирижера и аренда студии или зала. Музыканты — народ творческий, ответственный и отзывчивый. Поэтому, когда им предлагают адекватную их возможностям задачу, доходит до того, что они, игнорируя перерыв, остаются в репетиционном зале — замечу, абсолютно добровольно — и приводят в порядок сложные места. Ты к ним по-человечески, и они к тебе.

2а. Репетиция оркестра с бюджетным финансированием и приглашенным дирижером.

А куда он денется? У него три репетиции и концерт. А если что не так, то и ответить могут. Но, как правило, это несколько освежает жизнь музыкантов. А если это такие суперы, как Г. Рождественский или М. Ростропович, так это вообще счастье.

2б. Репетиция оркестра с бюджетным финансированием и главным дирижером (хозяином). Ну это до посинения и потери пульса. До состояния, когда забыл не только фамилию композитора, но и свою собственную. Когда вопрос «Маэстро, на что обратить внимание?» не имеет смысла, потому что маэстро трудоголик, и этим его достоинства ограничиваются.

3. Репетиция камерного ансамбля. А вот это работа для себя. С удовольствием, творческим подходом, вычищая детали до блеска. И с любовью к делу.

4. Репетиция джазового ансамбля. В таком я участвовал всего один раз. Джазовый фестиваль в Германии. Завтра концерт, а сегодня одна репетиция. В компании Владимир Тарасов, Аркадий Шилклопер, Слава Гайворонский, Владимир Резицкий и другие не менее достойные люди. Репетиция с десяти до двух. Начинается ровно в десять. В десять пятнадцать по части того, что относится к концерту, всем все понятно, и улучшать здесь уже нечего. Начинается свободное музицирование, когда все друг с другом меняются инструментами и резвятся в свое удовольствие. Поскольку все музыканты вполне выдающиеся, то и результат впечатляющий. «Репетиция» заканчивается в семь вечера, потому что все-таки устали.

5. Репетиции в театре. Они отличаются от симфонических, поскольку театр — это производство. И выученный оркестром материал — это только начало. Здесь

несколько другая задача — финальная сборка, когда объединяются результаты усилий и трудов певцов, хора, оркестра, постановщиков, осветителей, художников, декораторов, костюмеров, рабочих сцены, помрежа и всех-всех-всех. Мы тут не главные.

Практически это означает, что, когда оркестр выучил все, что должен был, он только начинает познавать мир: появляются певцы, и выясняется, что композитор предусмотрел еще и мотивчик. Затем начинаются сценические репетиции, и это уже настоящий маскарад: милейшие люди, с которыми ты еще недавно раскланивался в буфете, выходят в средневековых обносках или, наоборот, соболях, обклеенные бородами и усами, а в некоторых случаях доведенные до неузнаваемо среднеазиатского состояния, как Кончак из «Князя Игоря». И вот тогда тем, кто хорошо учился, воздается: можно, продолжая играть, вертеть головой и смотреть на сцену. Если тебе, конечно, повезло и ты сидишь ближе к залу. Оттуда многое видно.