Сергей Нечаев - Барклай-де-Толли

А Барклаю-де-Толли император написал:

«Призвав вас к командованию Финляндской армией, я руководствовался лишь чувством справедливости и уважения к вашим военным дарованиям и личным качествам» [8. С. 240].

К счастью, благородный и чуждый интриг Барклай-де-Толли не обращал на происходящее вокруг него никакого внимания и оставался вторым после императора человеком в Финляндии до января 1810 года.

Окончание боевых действий

Война продолжалась, и императору Александру I нужно было подтверждение закрепления Финляндии за Россией.

Когда Барклай-де-Толли стал главнокомандующим русской армии в Финляндии, она насчитывала около 40 тысяч человек. Едва вступив в командование, он получил «строгий указ государя не прекращать войны со Швецией» [5. С. 325]. После этого часть войск он направил в район шведского города Умео, где находился граф П. А. Шувалов с отрядом в пять тысяч человек. На этот раз полки шли не через Кваркен, а обходным путем — по берегу Ботнического залива.

В это время командующим шведскими войсками на севере страны был назначен генерал Георг-Карл фон Дёбельн. Прибыв в Умео, он «прибег для задержания русских к прежней уловке. Он обратился к графу Шувалову с предложением переговорить о перемирии. Шувалов отправил письмо Дёбельна главнокомандующему Барклаю-де-Толли и приостановил наступление» [150. С. 354–355].

Естественно, Михаил Богданович отверг перемирие и распорядился, чтобы П. А. Шувалов угрожал противнику ведением войны в самой Швеции. Но, к сожалению, распоряжение это опоздало, и граф, не дождавшись ответа, заключил со шведами предварительную конвенцию.

«Ошибка, допущенная Шуваловым, существенно отразилась <…> на ходе всей кампании. Оставив командование корпусом, Шувалов сдал его старшему после себя генерал-майору Алексееву. Последний занял Умео, а затем продвинул передовые части к южным границам Вестерботнии, заняв отдельными отрядами ряд пунктов на побережье Ботнического залива» [150. С. 354–355].

Если в качестве главнокомандующего Барклай-де-Толли мог мобилизовать весь свой многолетний военный опыт, то в области гражданской администрации все обстояло значительно сложнее. Причиной тому была «неопытность в делах гражданских, связанных с множеством ведомств, с которыми Барклаю не доводилось вступать в сношения» [8. С. 241].

Первым серьезным экзаменом для него стало посещение Александром I своего нового владения в июле 1809 года. «Барклай встречал Александра в десяти верстах к востоку от Борго на границе с Россией» [8. С. 245]. Император приехал в связи с закрытием первой сессии Финляндского Сейма и смог на месте убедиться, как много уже сделано Барклаем-де-Толли. Государь произнес заключительную речь, которой завершилась сессия, пообещав внимательно относиться ко всем просьбам парламента Финляндии, посылаемым на его имя.

«Почти все время Барклай был рядом с императором» [8. С. 245]. Вместе они ездили в Свеаборг, где Александр I несколько часов осматривал бесчисленные казематы и подземные галереи крепости, ее гигантские склады и казармы. Проведенный затем военный парад завершил поездку императора в Финляндию. Император остался весьма доволен жестким, но справедливым порядком, наведенным его представителем.

Между тем война продолжалась. В довершение ко всему, в Финский залив вторглись британские военные корабли, перерезали морские коммуникации между Кронштадтом и портами Финляндии и захватили 35 русских торговых и транспортных судов. При этом «русский флот боялся англичан и отстаивался в Кронштадте, поэтому шведы безраздельно господствовали на море» [150. С. 355].

«На суше же дела русских шли гораздо лучше» [8. С. 246].

Генерал Алексеев атаковал шведов близ местечка Гернефорс. «Вечером 21 июня передовые части шведов были разбиты у Седермьеле, а на следующее утро вновь завязался бой на фронте, но русские войска были отбиты» [150. С. 355–356]. Местность у Гернефорса была неудобна для боя, однако шведы продолжали стоять там 23, 24 и 25 июня. А вечером 25-го числа часть войск генерала Алексеева пошла в обход левого фланга противника, через казавшийся непроходимым лес. «Это нападение оказалось для шведов полной неожиданностью. <…> В бою под Гернефорсом шведы потеряли пленными 5 офицеров, 125 нижних чинов и часть обоза. Забавно, что после успеха у Гернефорса Александр I отстранил И. И. Алексеева от командования корпусом и назначил вместо его графа H. М. Каменского» [150. С. 355–356].

4 августа Барклай-де-Толли приказал генералу Каменскому идти на Умео. «Каменский со свойственной ему решимостью подошел к делу по-суворовски» [5. С. 325]. Однако, действуя так, он почти сразу же попал в трудное положение: ему угрожало окружение и полное уничтожение его отряда. В результате граф Каменский отступил к северу, где сумел выиграть бой у местечка Севар. Но шведы продолжили его преследовать и навязали ему бой у селения Ратан. Однако и здесь отважный H. М. Каменский, несмотря на численное превосходство шведов, не дал одержать над собой победы. Более того, он выиграл и этот бой.

«Шведы, со своей стороны, отправили в Ратан 2 линейных корабля и 106 перевозных судов с 8000 человек сухопутных войск. Всем вооружением командовал адмирал Пуке, а под ним, сухопутными силами, граф Вахтмейстер. Войскам назначено было выйти на берег в Ратане и атаковать графа Каменского с тыла, а граф Вреде с 6000-м корпусом Сандельса должен был устремиться на него с фронта. <…> Совокупным нападением шведы хотели окружить и разбить Каменского и поражением его склонить Россию к большей уступчивости в требованиях» [93. С. 466].

Но у них ничего не получилось. У русских в этих двух боях было убито и ранено до 1500 человек, у шведов — более двух тысяч. Е. В. Анисимов называет это «яркой победой Каменского», но после нее он, «вместо развития успеха, вдруг начал отступать» [5. С. 326].

«Блистательны были подвиги графа Каменского в Вестерботнии, однако же в Петербурге нашли они порицателей. Полагали, что отступление его от Умео к Питео и заключенное им перемирие могли поощрить шведов к упорству не уступать нам Аландских островов. Особенно был недоволен граф Румянцев[22], говоря, что победы Каменского должны быть прямейшим путем к заключению мира, и просил не только о повелении графу Каменскому идти вперед, но утверждал необходимость сделать высадку близ Стокгольма» [93. С. 484–485].

Когда император Александр сообщил Барклаю-де-Толли, что отступление к Питео может иметь невыгодное для России влияние на ход переговоров со шведами, «он с благородным жаром вступился за победителя при Севаре» [93. С. 485].