Александр Широкорад - Русская Мата Хари. Тайны петербургского двора

Глава 10 Рождение сына

Осенью 1901 года Матильда и Андрей решили встретиться в Венеции, чтобы вместе отдохнуть в Италии. Риторический вопрос – а к чему такие предосторожности, ведь великие князья Романовы уже давным-давно не стесняются ездить в Европу со своими метрессами. Из-за родителей Андрея? Но великий князь Владимир более чем по-отечески относился к Матильде. А может, сама Матильда соблюдала приличия? Тут я соглашусь, но уточню, что не из-за петербургского света, который уже более 10 лет судачит о ней, а из-за великого князя Сергея.

«Как и было условлено, – пишет Кшесинская, – мы встретились в Венеции с Андреем, который приехал со своим адъютантом А. Беляевым, человеком очень приятным и симпатичным. Жилось нам здесь очень хорошо.

Мы любили обедать в маленьком ресторанчике «Иль Вапоре», где ели итальянские блюда и пили кьянти. Осмотрев все достопримечательности Венеции, мы поехали в Падую, чтобы посетить место захоронения Св. Антония, которому я всегда молилась, когда что-нибудь теряла. И всегда моя пропажа находилась. Рядом со святыней продавались образки, которые нужно было потереть о саркофаг, чтобы придать им чудодейственную силу. Разумеется, мы все это сделали. Из Падуи мы отправились в Рим, где провели около двух недель и как следует осмотрели город. К счастью, в гостинице нам дали проводника-француза, который был учителем истории, а во время каникул сопровождал туристов. Он великолепно знал историю Рима и все памятники старины. С утра мы ходили в музеи, а днем гуляли по улицам или выезжали за город, чтобы познакомиться с достопримечательностями».

На обратном пути из Рима Матильда и Андрей посетили Ассизи, Перуджу, Флоренцию, Пизу и Геную.

Далее Матильда пишет: «По приезду в Париж я почувствовала себя плохо и вызвала врача. Обследовав меня, доктор сказал, что это начало беременности; по его мнению, срок был около месяца. Это известие очень меня обрадовало, но в то же время и обеспокоило, так как я не знала, как вести себя по возвращении в Петербург».

Да, действительно, ситуация! В аналогичном случае и Элен Безухова тоже не знала, что делать. Да и сам Лев Николаевич долго чесал в затылке – что делать? А потом взял да и умертвил Элен во время аборта. Матильда Феликсовна оказалась умнее всех и с успехом вышла из интересного положения.

Уже через два дня после посещения врача скорый поезд нес ее из Парижа в Петербург.

В сезон 1901/02 годов Матильда танцевала в «Эсмиральде», «Дочери фараона», «Спящей красавице», «Коньке-Горбунке» и «Пахите». Ее выступления закончились лишь в середине февраля 1902 года, то есть на шестом месяце беременности. Так, 10 января 1902 года Кшесинская танцевала в балете «Дон Кихот Ламанчский», который был впервые поставлен в Москве балетмейстером Горским. Этот балет был показан на прощальном бенефисе Христиана Петровича Иогансона, проработавшего на сцене Императорских театров более 60 лет. Балет был очень эффектным и сильно выигрывал в новой редакции Горского. Матильда танцевала классические вариации с кастаньетами, которыми сама себе аккомпанировала, исполняла при этом множество пируэтов и пользовалась огромным успехом.

Матильда вспоминала: «Я продолжала выходить на сцену до февраля. Чувствовала себя превосходно. Ни по характеру движений, ни по фигуре не было заметно, что я беременна. Мое последнее свидание с публикой состоялось 10 февраля. Я с большим успехом станцевала в «Дон Кихоте»».

Потом у Кшесинской было еще одно выступление, 15 февраля, на этот раз в Эрмитаже. В зимнем сезоне здесь давались представления со дня Поклонения волхвов до Великого поста. Иногда устраивали два спектакля в неделю, исключительно для августейшего семейства и особ, приглашенных двором. Показывали короткие балеты и небольшие пьесы.

Перед Великим постом был показан очень зрелищный балет «Ученики господина Дюпре» на музыку Лео Делиба в постановке Петипа. Матильда выступала в «Камарго». В первом акте она была одета в костюм субретки, а во втором – в тунику. Тут постарался художник Бакст, сделавший все возможное, чтобы скрыть толстый живот балерины. На Кшесинской был переливающийся блестками костюм, усыпанный розовыми цветами, и прическа в стиле женских портретов Брюллова.

Первый ряд, где сидели император с императрицей и члены царской фамилии, находился совсем рядом со сценой, поэтому Матильде «нужно было тщательно продумать все движения, чтобы моя располневшая фигура не бросалась в глаза. Изменения были заметны только в профиль».

Этим выступлением Матильда закончила сезон. Танцевать дальше она не могла, так как была уже на шестом месяце беременности.

Отзывы о партиях Кшесинской были самые противоречивые. Так, балетный критик Аким Волынский, увидев ее в роли Китри-Дульсинеи, заметил: «От вычурно кричащих линий ее демонического искусства веет иногда морозным холодком. Но временами богатая техника артистки кажется чудом настоящего и притом высокого искусства. В такие минуты публика разражается неистовыми аплодисментами, воплями сумасшедшего восторга. А черноглазая дьяволица балета без конца повторяет под «браво» всего зала свои невиданные фигуры, свой ослепительно прекрасный диагональный танец через сцену».

Зато новый директор Императорских театров Владимир Теляковский, познакомившись с Кшесинской поближе, называл ее стиль торжеством вульгарной пошлости, вызовом общественному приличию. В своих записках он с негодованием говорил о ее коротком костюме, толстых развороченных ногах и раскрытых руках, выражающих «полное самодовольство, призыв публики в объятия».

Весной 1902 года у Кшесинской начался конфликт с молодой балериной Анной Павловой, поступившей в труппу в 1899 году. Началось все буквально с ерунды. В интервью журналистам Павлова рассказала о помощи, оказанной ей Евгенией Соколовой, которая ранее танцевала эту партию, и не упомянула о Кшесинской. Ну и что? Пусть даже гдето в чем-то Матильда помогала Павловой, но уставшая балерина, вся в эмоциях, забыла помянуть «хозяйку» театра. Увы, злопамятная Кшесинская и через 50 лет помнила эту мелочь: «Я хорошо знала Павлову и была уверена, что она поступила так не по своей воле, а по наущению некоторых лиц, которые хотели таким образом нас поссорить. И все же меня обидела неблагодарность Павловой после всех моих стараний».

18 июня 1902 года в своем дворце в Стрельне Матильда родила мальчика. Роды принимали ассистент профессора Отта доктор Драницын и личный врач великого князя Михаила Николаевича Зандер. «Меня едва спасли, – вспоминает Матильда, – роды были очень трудные, и врачи волновались, кто из нас выживет: я или ребенок. Но спасли обоих: ребенка и меня…