Константин Кайтанов - Мои прыжки. Рассказы парашютиста

Часовой у шлюза спокойно дремал. Диверсанты заложили пять петард, подожгли бикфордов шнур и скрылись в лесу.

Через десять минут раздался страшный взрыв, за ним еще четыре.

— Теперь-то часовой проснется! — шутили диверсанты.

Взрывы сделали свое дело. Шлюз был восстановлен только в конце войны. Диверсантам из Германии удалось вернуться во Францию только накануне заключения мира.

Придавая большое значение воздушным десантам, которые, забравшись в тыл противника, смогут разрушить железные дороги, станции, мосты и т. д., армии капиталистических стран давно уже начали репетировать высадку парашютных десантов.

Французские военные специалисты выдвинули задачу переброски войск при помощи самолетов в глубь неприятельской страны для того, чтобы разрушать большие военные предприятия и военные склады.

Современное состояние авиатехники, наличие грузоподъемных самолетов с продолжительным радиусом полета делают эту задачу вполне выполнимой.

Для этих целей в Англии, например, был построен специальный тип самолета Виккерса «Виктория». Этот самолет мог брать 22 человека с вооружением, высадить их на расстоянии 240 километров и возвратиться обратно. Были разработаны в Англии и самолеты более мощные, берущие по 30 человек и больше.

В 1932 году англичане произвели опытную переброску войск. На трех самолетах было размещено 70 солдат. Этот опыт англичане использовали при подавлении восстаний в Иране. В 1932 году в Иран было переброшено 600 солдат с полным вооружением. Переброска продолжалась три дня.

Американцы еще в 1931 году производили пробную переброску артиллерии по воздуху. Артиллерийская батарея в составе четырех орудий была переброшена на расстояние 240 километров. Все орудия, за исключением одного, перевозились в неразобранном виде, и на всю переброску, то есть с момента погрузки до первого выстрела, было затрачено 1 час 7 минут.

Воздушные десанты в будущей войне будут иметь большое применение. Именно поэтому армии капиталистических стран бьются сейчас над разрешением задач воздушного десанта.

Однако ни одна страна в мире не смогла добиться того, чего достигла наша Красная армия.

В сентябре 1936 года на маневрах Белорусского военного округа был выброшен десант парашютистов. Едва успев приземлиться, на ходу поправляя снаряжение, бойцы спешили выполнить задания. Парашютисты спускались с пулеметами и винтовками. Сразу же вслед с самолетов спустились и пушки. Вся эта сложнейшая операция была произведена в течение 7–8 минут. А еще через две минуты бойцы уже могли начать боевые действия.

Присутствовавший на маневрах английский генерал сказал:

— Если бы я не видел всего этого собственными глазами, то никогда никому не поверил бы, что можно провести подобную операцию.

Инициатор и вдохновитель воздушных десантов, железный нарком обороны, маршал Советского Союза товарищ Ворошилов в своей речи на Первом всесоюзном совещании стахановцев сказал:

«Вы знаете наших людей, овладевших парашютным искусством. Парашютизм — это область авиации, в которой монополия принадлежит Советскому Союзу. Нет страны в мире, которая могла бы сказать, что она может в этой области хоть приблизительно равняться с Советским Союзом, или, тем более, что она ставит перед собой задачу в ближайшие годы нас догнать, я уже не говорю — перегнать. Таких стран сейчас в мире нет. И я не ошибусь, — и это не будет зазнайством, — если скажу, что их и не будет, не будет до тех пор, пока не будет и в других странах советской власти.

Отдельных героических людей, людей, способных на подвиг, много на свете. Они имеются и в буржуазных странах, и за океанами, и на европейском континенте. Но не найдется в этих странах десятков, сотен, тысяч людей, которые бы парашютизм полюбили, как свое родное, необходимое дело. Не найдется таких людей, как у нас, которые полюбили это дело и овладели им прежде всего потому, что понимают его значение для дела обороны своей родины, для охраны строительства социализма…»

Воздушные десанты на маневрах Белорусского, Киевского и других военных округов были сброшены с советских самолетов. Бойцы раскрывали над собой советские парашюты. Страна дала армии самую высокую технику. И бойцы Красной армии еще раз продемонстрировали перед всем миром, что техника эта в надежных, большевистских руках. Воздушные десанты парашютистов были яркой демонстрацией силы Красной армии, железной воли и неисчерпаемой любви Красной армии к народам Советского Союза.

Тысячи советских юношей и девушек нашей страны именно потому и изучают парашютное дело, что они знают, какое применение найдут себе парашютные десанты в будущей войне с капиталистическим миром.

Летчик я или парашютист?

За последние годы у меня налетано более 1 100 часов. Я поднимался в воздух 2 770 раз, хотя садился… 2 360. 410 раз я оставлял самолет в воздухе, выпрыгнув с парашютом, и тогда второй летчик продолжал пилотирование. При этом более 1 500 полетов я сделал, поднимая на прыжок своих учеников. Я вывез более 2 100 парашютистов.

За 7 летных лет из 2 770 полетов в воздухе не было ни одной аварии, ни одной поломки. Были вынужденные посадки, но по своей вине.

Однажды в сумерки во время полета меня застал сильный ливень. Всякая видимость пропала. Рассчитывая, что машина уже над аэродромом, я снизился до 30 метров и бреющим полетом пошел к предполагаемому месту посадки.

Неожиданно встал винт — весь бензин. Почти в тот же миг я увидел впереди сплошную черную стену — лес.

Пользуясь большой скоростью самолета, я сделал разворот на 90° и уткнулся в глинистую, вязкую пахоту, в нескольких шагах от огромного валуна… Машина осталась цела и невредима.

Памятен полет, выбивший из меня лихаческую удаль. Это было летом 1933 года.

В хороший летный день я спозаранку пришел на аэродром. Надо было выпустить большую группу парашютистов. Занятый полетами, я не успел даже позавтракать.

В полдень на наш аэродром случайно сел Евдокимов, работавший в другом месте. Он тоже хотел выпустить группу парашютистов. Благополучно выбросив всех парашютистов, мы освободились лишь к семи часам вечера. Голод давал себя знать. Я предложил Евдокимову пообедать, но он ответил, что летит в Ленинград на самолете. У меня тоже были дела в Ленинграде, но я собирался ехать завтра и поездом. Однако перспектива сесть в городе на самолете соблазнила и меня.

Поднявшись в воздух, мы пошли вдоль полотна железной дороги. Впереди показался поезд, идущий в Ленинград. Мы быстро нагнали его и на недопустимо низкой высоте стали выделывать фигуры высшего пилотажа. Все пассажиры высунулись из окон и, чрезвычайно довольные нашей ловкостью, махали нам шапками и платками. Вдоволь «пофигуряв», мы летели вдоль железной дороги ниже телеграфных столбов, едва не задевая колесами за кусты.