Николай Харламов - Трудная миссия

Но союзники оказались глухи к этим доводам. Снова, как и в 1941 году, Красной Армии пришлось сражаться один на один с главными силами фашистской Германии и ее сателлитов.

В мае нас постигла неудача под Харьковом: наступательная операция в этом районе закончилась тяжелыми потерями. А в Крыму наши части оставили Керчь. В июле после многомесячной героической обороны пал Севастополь.

И опять в военных кругах Великобритании участились разговоры о том, что зимние успехи Красной Армии носили временный характер и что "поражение Советов" не за горами.

Еще в апреле меня принял заместитель начальника имперского генерального штаба генерал А. Най. Он сообщил, что английская разведка располагает достоверными данными о планах летней кампании Гитлера на Восточном фронте. Генерал выразил готовность передать эти сведения советскому командованию.

Мне приходилось довольно часто иметь дело с Наем, и у меня сложилось убеждение, что он стремится честно выполнять свой служебный долг, связанный с обязательствами, - а передача разведывательных данных о противнике значится одним из важных пунктов этих обязательств. Разумеется, генерал Най хотел тесного делового сотрудничества с нами отнюдь не из каких-то личных симпатий к Советскому Союзу. Просто он, как и некоторые другие официальные лица, прекрасно понимал, что, помогая нам, он помогает прежде всего своей родине.

Сведения, переданные Наем, казались достаточно интересными. Из них явствовало, что Гитлер планировал нанести главный удар южнее Ливен, в междуречье Дона и Донца, в направлении Воронежа и Сталинграда. Указывалась примерная дата наступления - конец июня, количество соединений.

Первым желанием было поскорее передать данные в Москву. Но пришлось обуздать свое нетерпение. Известно, что нет такой разведки, которая не ошибалась бы. Даже столь опытная, как английская. Сведения нуждались в проверке. Французские, югославские, польские представители в Лондоне подтверждали данные англичан. Я отправил соответствующее донесение в Москву. Правда, у меня не было случая проверить, насколько сообщение это повлияло на решение Ставки Верховного Главнокомандования, когда оно планировало летние операции. Я лишь знаю, что оно попало туда вовремя - за 1 месяц и 8 дней до начала наступления Гитлера на Воронеж.

В это трудное время все шире распространялись советские идеи коалиционной войны. Они находили отражение не только в переписке между главами правительств, но и в обращениях к общественности США и Великобритании.

Помнится, газета "Правда" опубликовала статью "Резервы гитлеровской Германии. Пополнения нз немецких гарнизонов во Франции". В статье приводились неопровержимые доказательства, полученные через немецких военнопленных: гитлеровцы продолжают перебрасывать из Франции на советско-германский фронт целые дивизии, нисколько не беспокоясь о безопасности своих западных позиций. Выступление "Правды" нашло широкий отклик английской общественности.

Что касается борьбы за открытие второго фронта дипломатическими средствами, то в послании премьер-министру У. Черчиллю глава Советского правительства И. В. Сталин выразил твердую уверенность в том, что совместные усилия союзных войск, несмотря на отдельные неудачи, "в конечном счете сломят силы нашего общего врага и что 1942 год будет решающим в повороте событий на фронте борьбы с гитлеризмом" [Переписка Председателя Совета Министров СССР.., т. 1, с. 51]. Это не только выражало оптимизм Советского правительства, но и напоминало Черчиллю о необходимости открыть второй фронт.

25 марта посол СССР в Великобритании И. М. Майский в речи по случаю вручения советских орденов английским летчикам заявил: "...Враг ставит ставку на 1942 год. Именно весной и летом этого года он собирается сделать "сверхчеловеческое" усилие, чтобы победить. Задача союзников очевидна: они тоже должны поставить ставку на 1942 год и весной и летом именно этого года сделать свое "сверхчеловеческое" усилие для того, чтобы разбить врага. Такова наилучшая из всех возможных стратегий...

Сейчас решающий момент - 1942 год, решающий участок мирового фронта СССР. Из этого надо исходить.

Если союзники действительно хотят победы (а в этом я не сомневаюсь), то они должны суметь сконцентрировать в данный момент и на данном участке фронта силы, превосходящие силы неприятеля. Как, когда, в каких формах это должно быть осуществлено - дело союзных штабов. Важно лишь то, чтобы вся работа штабов была проникнута одной мыслью, одним лозунгом - 1942 год, а не 1943" [Правда, 1942, 23 марта.].

Примерно в это же время посол Советского Союза в США М. М. Литвинов выступил на сессии ежегодной конференции американской академии политических и общественных наук, посвященной теме "Объединенные усилия". Он напомнил, что нельзя уничтожить Гитлера при помощи одних только бомбардировок германских городов, что этого можно добиться лишь на поле сражения. Посол заявил, что окончательный разгром фашистской Германии требует "определенных объединенных усилий Советского Союза и Англии и дополнительной помощи Соединенных Штатов". Коснувшись вопроса о стратегической инициативе, он сказал: "Не пора ли заставить Гитлера призадуматься над тем, в каком направлении его противники предпримут следующие удары, в какой части континента они высадят войска? Вот для чего нужны объединенные усилия, a нe абстрактные усилия, усилия в будущем" [Правда, 1942, 12 апр.].

Выступления М. М. Литвинова и И. М. Майского, на которые откликнулись многие американские и английские органы печати, оказали определенное влияние на общественность этих стран.

Итак, в Англии весной и летом 1942 года все настойчивее раздавались требования немедленно открыть второй фронт. По выражению английского историка А. Брайанта, "страна не могла понять, почему ее солдаты не в состоянии облегчить участь России".

Не менее активно выступали за скорейшее открытие второго фронта и прогрессивные силы США. Тысячи петиций, писем и резолюций были направлены в адрес Рузвельта и его правительства. Нью-йоркский корреспондент английской газеты "Дейли экспресс" так писал о настроении американского народа: "Наступление" стало самым популярным словом в американском лексиконе. Если не будет второго фронта, то среди американского народа будет столько же разочарования, сколько и среди по-боевому настроенного народа Великобритании".

Помнится, по радио передавалась речь настоятеля Кентерберийского собора Хыолетта Джонсона. Он страстно призывал правительства США и Великобритании "начать наступление в Западной Европе с целью разгромить Гитлера в 1942 году".

Что касается членов правительства, то только лорд Бивербрук, министр снабжения Англии, выступал за скорейшее открытие второго фронта. Во время своего пребывания в США он заявил: "...почти в каждом уголке Великобритании раздается боевой клич: "Наступать! Наступать в поддержку России!" Страстное желание создать действующий фронт на Западе в помощь русским проникло глубоко в душу всего нашего народа. Известно, что русские ежедневно убивают больше немцев, чем все союзники, вместе взятые... Россия может решить для нас исход войны в 1942 году. Сдерживая немцев, а возможно даже разгромив их, русские, быть может, сумеют подорвать всю структуру оси... Для оказания помощи России нужно нанести удар, сильный удар, несмотря ни на что. Что бы ни случилось, такие удары окажут настоящую помощь и будут представлять наш вклад в дело борьбы на русском фронте" [Нью-Йорк тайме, 1942, 24 апр.].