Роберт Стивенсон - Жизнь на Самоа

С последним рейсом «Уэрриора» я отправила в Новую Зеландию заказ на джерсейскую корову. Шмидты собираются вот-вот продать свой участок, так что мы останемся без молока, если не заведем собственную корову.

Вчера был день рождения Ллойда. Получила письмо, что они с Льюисом будут отсутствовать еще три недели. Большую часть дня потратила на поездку в Апию, чтобы испытать новую лошадь. Оказалось, что ей лет четырнадцать и у нее не в порядке коленные суставы; словом, лошадь того сорта, который считается подходящим для женской езды. Я отослала ее сегодня назад. Наняла плотника, по фамилии Скелтон, на поденную работу — перенести маленький дом, расширить его и вообще сделать более пригодным для жилья. Кроме того, я хочу, чтобы он построил кухню с помещением для Пауля. Мистер Кинг, который в данный момент занят покраской павильона, и Лафаэле будут помогать ему. Новый дом почти готов. Один из тюремных надзирателей-немцев приходил ко мне проситься на работу на плантации. Он предлагал сажать несимпатичный мне хлопок. Но в мои планы, в которые я его не посвятила, это не входит. Я задумала делать духи из муссаои и иланг-иланга note 79. Мистер Скелтон рассказывает, что в лесу есть дерево, из которого сочится душистая смола. Хочу поглядеть, может быть, и с этим удастся что-то предпринять.

Спаржа отлично растет. Хочу сделать еще грядку, потому что рассады у меня много. Мы с мистером Кингом попробовали верхушки так называемой дикой кокосовой пальмы. Вкус приятный, из нее должен получиться неплохой салат. Генри сажает ямс, или джямс, как его называет Пауль, зато джем он зовет йемом.

Когда Ллойд приехал, вначале его очень смешил вид Пауля, прислуживающего за столом. Маленький толстый немец, лысоватый, босой, в расстегнутой на груди фланелевой рубашке и обтрепанных, совсем просиженных на заду брюках, поддерживаемых кожаным ремешком, за который заткнут нож в футляре. От него то и дело можно услышать самым любезным тоном: «Ей-богу, мясо жесткое». Уверена, что он понимает «ей-богу» как французское «мондье», note 80 так же как это было с Валентиной note 81, моей бывшей служанкой-француженкой, в первое время по приезде в Англию.

Я только что начала книгу Стэнли note 82 и поражена многими сходными чертами у описываемых им народностей с жителями тихоокеанских островов. Одна из них, о которой я сейчас вспомнила, — это манера украшать себя рубцами note 83. Он пишет также об употреблении в пищу гусениц и жуков. Однажды Генри принес мне огромную, отвратительного вида гусеницу, которая, по его словам, очень ценится самоанцами. Как-то вечером на книгу, которую я читала, внезапно упал жук длиной не меньше двух дюймов. Лафаэле вскочил и схватил его с криком: «Кусайся! Он кусайся!» У этого существа была пара грозных клешней, которыми он вцепился в скатерть, почувствовав руку Лафаэле, и отодрать его было не так-то просто. Я понимала, что такое насекомое лучше уничтожить, но меня смущала мысль о способе казни — уж слишком большой был жук. Лафаэле предложил отрезать ему голову и привел это в исполнение столовым ножом.

— Самоанцы это кушай очень много, — сказал он.

— А ты?

— Нет, нет, — ответил Лафаэле, сообразуя ответ с гримасой отвращения на моем лице.

Я все же заметила, что, прежде чем вынести жука, он тщательно отделил конечности и крылья при свете лампы и потом задержался на веранде как раз столько времени, сколько требовалось, чтобы съесть жука.

В Ваилиме распространилась паника по поводу злых духов, или чертей, как их зовут самоанцы. По-видимому, их главное обиталище — конюшня. В самом деле, ночью во время бури я слышала оттуда очень странные звуки, а утром еще до рассвета меня разбудил запах супа из консервированной лососины. Был и сильный шум, раздававшийся как будто у нас под ногами, вроде лошадиного топота и перекатывания больших камней. Сначала я думала, что это шум подземного потока, но лосось направил мои мысли в другую сторону: шум могли производить чернокожие, прятавшиеся в пещере как раз под конюшней. Еще давно мистер Карразерс говорил мне, что подозревает существование пещеры вблизи конюшни. Кинг и Лафаэле спали там некоторое время, но потом Лафаэле со страху сбежал, а Кинг тоже стал слегка нервничать. Прошлой ночью Скелтон разделил с Кингом его квартиру. Теперь Пауль пришел с рассказом, будто они оба слышали ночью ужасные звуки: разговоры, смех и женский визг. Эмма жалуется, что кухня не лучше конюшни, даже хуже, потому что черти являются к ней открыто. Каждую ночь примерно в четыре часа к ней приходит женщина с двумя детьми, требует папиросу и потом трое непрошеных гостей укладываются рядом с Эммой и, очевидно, засыпают. Она говорит, что слишком много людей было убито в этом месте, слишком много голов отрезано и поэтому черти здесь кишмя кишат.

Мистер Скелтон, который прожил здесь тридцать лет, рассказывает, что некогда на этой земле были два вождя. От сына одного из них он и узнал следующую историю. Оба вождя были людоедами и при каждом удобном случае ловили людей друг у друга, чтобы убить их и съесть note 84. Вождь, который жил на горе Ваэа (отец рассказчика), имел обыкновение протягивать веревку поперек тропинки, ведущей на гору, и всякого, кто подходил к этой веревке, требовал себе на стол. Однако в старости его охватило раскаяние, и он поклялся больше не убивать людей, а вместо этого заставлял их делать дорогу, которая должна была пересечь весь остров. Это и есть дорога, проходящая близ нашего дома. Раскаявшийся вождь умер, прежде чем она была закончена, и дорога так и осталась в том же виде, как при нем. А души его жертв, не похороненных как следует, бродят вокруг и по сей день. Эмма утверждает, что мужчина и женщина были убиты по приказанию вождя на том самом месте, где стоит малый дом, и как раз эта женщина и ее дети, вероятно, и являются по ночам в виде духов.

Я дочитала книгу Стэнли. Он описывает те же деревья, какие растут у нас здесь. Одно из них с очень твердой желтой древесиной лежит сейчас срубленное перед домом. Мне было искренне жаль расставаться с этим деревом, обладавшим таким величественным ростом и симметричной кроной, но все говорили, что оно ненадежно. Муравьи, белые и черные, обитают и здесь, но я нахожу, что слабый раствор карболки излечивает от их укусов, даже от укусов огненных муравьев.

У меня было пять таких неприятных язв, о которых пишет Стэнли. И вот я думаю, не пригодилось ли бы Стэнли мое средство? Болячки были очень мучительные и распространялись с большой быстротой. Я попробовала карболовую примочку, потом карболовое масло и карболовое мыло, но язвы становились все хуже и хуже. Тут я вспомнила, что вылечила лошадь от очень упорных болячек при помощи каломели note 85. Но если лошади помогло, почему не испробовать на человеке? Я втирала каломель в язвы дважды, и уже с первого раза они начали заживать, а после второго я больше не нуждалась ни в каком лечении.