Иван Осадчий - Мы родом из СССР. Книга 2. В радостях и тревогах…

Замечу, что наши научные подходы, позиции и выводы основывались на анализе огромного количества документов и материалов, хранящихся в центральных, региональных и местных архивах, в историко-краеведческих музеях, а также во множестве опубликованных и неопубликованных воспоминаний участников революции и гражданской войны.

Наши позиции во многом совпадали с освещением и оценкой борьбы за власть Советов в многотомной Истории гражданской войны, издаваемой Институтом марксизма-ленинизма; в трудах предшествующих исследователей названной темы И. И. Разгона, Я. Н. Раенко и других; в мемуарах С. М. Буденного и А. И. Микояна, в сборниках статей и речей С. М. Кирова и Г. К. Орджоникидзе, чья деятельность была связана с революцией и гражданской войной на Северном Кавказе.

Мы оказались в эпицентре «схватки» двух групп участников борьбы за власть Советов и двух групп ее исследователей.

Противостояние резко обострялось и осложнялось тем, что наших «оппонентов» всей силой своей партийной власти поддерживал секретарь Краснодарского крайкома КПСС по идеологии И. П. Кикило. Тот самый человек, который «давил» меня при каждом удобном случае. А заодно и А. И. Козлова как моего единомышленника. Мотивы его позиции уже названы мною в предыдущей главе.

С «авторитетом» главного партийного идеолога Краснодарского края, его категорическим осуждением моей и А. И. Козлова научной позиции вынуждены были считаться и в ИМЛ при ЦК КПСС, и в Институте истории Академии Наук СССР, да и в Отделе науки ЦК КПСС.

По указанию ЦК КПСС, ИМЛ на протяжении многих лет почти непрерывно занимался этим, перешедшим все разумные пределы «научным спором». В «научный конфликт» были вовлечены историки Дона, Кубани, Северного Кавказа, Москвы и Ленинграда, других мест; общественные объединения участников революции и гражданской войны на Дону, Кубани, в Черноморье, на Северном Кавказе и в Москве. Потоком шли заявления и протесты в адрес ЦК КПСС, его Политбюро, Генеральных секретарей ЦК КПСС – Н. С. Хрущева, Л. И. Брежнева, Ю. В. Андропова, в адрес XXII–XXVI съездов КПСС…

Из года в год создавались научные и партийные комиссии для расследования писем и жалоб «непримиримых борцов» против «лжеученых», протаскивающих в историческую науку неверные и вредные идеи и умозаключения, искажающие историю. Таковыми были их обвинения против нас.

«Пожар», раздутый нашими оппонентами, охватил также многие издательства, редакции ряда центральных и региональных журналов и газет.

Наши оппоненты не давали покоя ВАКу – Высшей Аттестационной Комиссии СССР, Министерствам высшего и среднего образования СССР и РСФСР.

Складывалась парадоксальная ситуация. Все авторитетные научные учреждения, ученые-историки, в абсолютном большинстве своем, высоко оценивали наши научные работы, разделяли и одобряли наши научные позиции. Но группа непримиримых «оппонентов», поддерживаемая секретарем крайкома КПСС и отдельными беспринципными лицами в ЦК КПСС, продолжала искать управу на нас, домогалась расправы над нами, изничтожения нас как ученых, недопущения наших публикаций и защиты диссертаций.

Сначала наши циничные «оппоненты» взяли на прицел А. И. Козлова. Он был «первопроходцем». Учился в очной аспирантуре, и, естественно, научно-исследовательская деятельность была в то время его главным делом. На него, его диссертацию и публикации с особой силой обрушились «удары» наших непримиримых оппонентов.

В конце пребывания в аспирантуре Александр Иванович представил к защите кандидатскую диссертацию. Неукротимые оппоненты решили любой ценой помешать ее защите. В адрес Ученого Совета Ростовского университета, где она проходила, были направлены протесты на публикации и автореферат Александра Ивановича, суть которых состояла в необоснованных обвинениях и уничижительных оценках всех его научных исследований и публикаций.

Защита состоялась 19 ноября 1965 года. Когда была объявлена дискуссия, к кафедре вышла пожилая, но крепкая женщина. Вспоминая об этом, А. И. Козлов впоследствии писал: «Я случайно попала на защиту», – сказала она, ставя на кафедру большой баул и вытаскивая из него кипы бумаг. Представилась: «Я – Клавдия Константиновна Красильникова». Да это была она, доцент с Кубани, автор небольшой книжки, жена главы самозванцев из Черноморья. От их имени она сорок минут отстаивала их ложный статус, понося диссертацию.

Вслед за ней к трибуне двинулся Яков Никитич Раенко, старейший исследователь черноморских событий. Высокий, слегка сгорбленный, с всклоченными длинными седыми волосами, с тростью над головой, он на ходу заговорил: «Клавдя, я тебя породил, сейчас я тебя и убью. Ты все перевернула с ног на голову, а этот молодой человек все поставил на свои места». И говорил тоже с полчаса. Потом выступали еще и другие. Ученый совет проголосовал единогласно за присуждение мне ученой степени кандидата исторических наук… (А. И. Козлов. «Каменистыми тропами…». Ростов-на-Дону. 2008, с.29).

Неутомимые оппоненты в тот же день направили «жалобу» на решение Ученого совета в ЦК КПСС и в Высшую Аттестационную Комиссию СССР с решительным протестом против присуждения А. И. Козлову ученой степени за «антинаучную», по их мнению, диссертацию.

ВАК был подвержен в буквальном смысле каждодневным атакам. Вопрос о присуждении Александру Ивановичу ученой степени был взят на контроль Отделом науки ЦК КПСС.

Но секция по историческим наукам Экспертного Совета ВАКа, проведя взыскательное изучение и экспертизу кандидатской диссертации и публикаций Александра Ивановича, дала им высокую научную оценку. ВАК утвердил решение Ученого совета Ростовского государственного университета о присуждении Александру Ивановичу ученой степени кандидата исторических наук. Бесчисленные попытки сумасбродных оппонентов опровергнуть это решение потерпели крах.

Это была победа, первая большая победа, закрепившая позиции А. И. Козлова, утвердившая его как ученого.

После успешной защиты кандидатской диссертации Александр Иванович с еще большей самоотверженностью отдался научной работе. Он с полным напряжением сил взялся за написание и издание крупных монографических работ, ставших фундаментом будущей докторской диссертации. И снова под постоянным бешеным огнем еще более ожесточившихся околонаучных изуверов.

Его имя приобрело широкую известность в научном мире. Он стал признанным авторитетом в области глубокого, разностороннего и обстоятельного исследования и освещения предпосылок, условий и причин победы социалистической революции на Дону и Северном Кавказе. Но все эти годы его научная деятельность, издание монографий, публикация научных докладов и статей продолжали оставаться под пристальным вниманием и шквальным огнем осатаневших «оппонентов».