Ромен Роллан - Жизнь Микеланджело

Наконец-то он отдохнет! Он достиг желанной цели – время потеряло над ним свою власть.

Beata l'aima, ove non corre tempo![408]

Такова была эта жизнь, исполненная возвышенной скорби.

Fuss'io pur lui! c'a ta I fortuna natoPer l'aspro esilio suo con la virtuteDare' del mondo il piu felice statoi[409]

Теперь, когда окончена эта трагическая повесть, меня одолевает сомнение. Я хотел дать в спутники своим страдающим братьям великих страдальцев, чей пример мог бы им быть поддержкой. Не ошибся ли я? Не приумножил ли я боль живых, заставляя их мучиться болью ушедших? Быть может, мне следовало, подобно многим другим, показать лишь героизм героев, набросив покрывало на всю бездну снедавшей их печали?

Но нет! Правда превыше всего! Я не обещал своим друзьям счастья ценою лжи, любою ценой, счастья во что бы то ни стало. Я обещал им только правду, даже ценою счастья, мужественную правду, резцом которой изваяны бессмертные души.

Дыханье правды сурово, но чисто. Омоем же в нем наши дряблые сердца.

Великие души подобны горным вершинам. На них обрушиваются вихри, их обволакивают тучи, но дышится там легче и привольнее. Свежий и прозрачный воздух очищает сердце от всякой скверны, а когда рассеиваются тучи, с высоты открываются безграничные дали и видишь все человечество.

Такова была и та исполинская гора, что поднялась над Италией Возрождения и своей изломанной вершиной ушла под облака.

Я не стану утверждать, что любой из нас, обыкновенных смертных, может жить на вершинах. Но пусть хоть раз в году люди совершат туда паломничество. Там обновится дыхание их легких и кровь, что течет в их жилах. Там они почувствуют себя ближе к Вечности. А когда они спустятся в равнину жизни, сердце их будет закалено для новых боев.

Примечания

1

«Временами мною овладевает глубокая тоска, как то бывает со всеми вдали от дома» (письмо от 19 августа 1497 г., Рим). – Р. Р.

2

Это про себя говорит он устами своего друга Чеккино деи Браччи, флорентийского изгнанника, поселившегося в Риме: «Смерть мне дорога, ибо ей я обязан счастьем вернуться на родину, куда путь при жизни был мне заказан» («Стихотворения Микеланджело», изд. Карла Фрея, сонет LXXIII, 24). – Р. Р.

3

Буонарроти Симони, уроженцы Сеттиньяно, упоминаются в флорентийских хрониках уже в начале XII в. Микеланджело это было известно: он хорошо знал свою родословную. «Мы принадлежим к самым старым и именитым горожанам Флоренции» (письмо к племяннику Лионардо, декабрь 1546 г.). Он возмущался, что племянник мечтает получить дворянство. «Это значит не уважать себя. Всем известно, что мы принадлежим к старой флорентийской буржуазии и можем поспорить в знатности с кем угодно» (февраль 1549 г.). Он хотел возродить значение своего рода, вернуть семье древнее имя Симони, основать во Флоренции патрицианский дом, но этому мешали его братья, люди посредственные и недалекие. Он краснел от стыда при мысли, что один из них (Джисмондо) ходит за плугом и живет как простои крестьянин. В 1520 г. граф Алессандро Каносса написал Микеланджело, что обнаружил в семейных архивах доказательства их родства. Известие было ложное, но Микеланджело поверил; он даже хотел приобрести замок Каносса, свое предполагаемое родовое гнездо. На основании рассказов Микеланджело его биограф Кондиви вписал в число предков семейства Буонарроти сестру Генриха II, Беатрису, и маркграфиню Матильду.

В 1515 г., но случаю приезда папы Льва X во Флоренцию, брату Микеланджело – Буонаррото был пожалован титул Палатинского графа – Comes palatinus, и Буонарроти получили право включить в свой герб «palla» (шары) из герба Медичи, три лилии и инициалы папы. – Р. Р.

4

«Я никогда не принадлежал к тем художникам и скульпторам, которые торгуют своим искусством. Я этого всегда остерегался, блюдя честь своего рода» (письмо к Лионардо от 2 мая 1548 г.). – Р. Р.

5

Кондиви. – Р. Р.

6

Письмо к отцу от 19 августа 1497 г. – Микеланджело «получил свободу и вышел из-под родительской власти» только 13 марта 1508 г., в возрасте тридцати трех лет (зафиксировано официальным актом 28 марта следующего года). – Р. Р.

7

Письма 1507, 1509, 1512, 1513, 1525, 1547 гг. – Р. Р.

8

После смерти Микеланджело в его римском доме нашли около восьми тысяч золотых дукатов, что составляет на нынешние деньги примерно полмиллиона франков. Кроме того, по свидетельству Вазари, он еще при жизни подарил племяннику, в два приема, семь тысяч скудо и наградил двумя тысячами скудо своего слугу Урбино. Крупные суммы лежали у «его в банках Флоренции. Из официальных документов за 1534 г. явствует, что он владел шестью домами и семью поместьями во Флоренции, Сеттиньяно, Ровеццано, Страделло, Сан-Стефано-де-Поццолатико и т. д. У него была страсть к земельным приобретениям. Что ни год, он покупает землю: в 1505, 1506, 1512, 1515, 1517, 1518, 1519, 1520 и во все последующие годы. В этом сказывался потомок крестьян. Впрочем, если Микеланджело и накоплял богатства, то отнюдь не для себя. Отказывая себе во всем, он много тратил на других. – Р. Р.

9

Далее следуют некоторые гигиенические советы, по которым можно судить о нравах тех времен: «Главное, береги голову, не кутайся чрезмерно и никогда не мойся. Вели очищать себя, но никогда не мойся» («Письма», письмо от 19 декабря 1500 г.) – Р. Р.

10

«Письма», 1506 г. – Р. Р.

11

В сентябре 1517 г., когда Микелаиджело работает над фасадом Сан-Лоренцо и «Христом» для церкви Санта-Мария-сопра-Минерва, он «болен и при смерти». В сентябре 1518 г. в каменоломнях Серавеццы он заболевает от усталости и огорчений. В 1520 г., когда скончался Рафаэль, он снова хворает. В конце 1521 г. его друг Лионардо-шорник поздравляет его с «выздоровлением от болезни, которая многих свела в могилу». В июне 1531 г., после падения Флоренции, он не спит, «е ест, у него болит голова и сердце – такое состояние продолжается до конца года; друзья опасались, что он уже не подымется. В 1539 г. он срывается с лесов в Сикстинской капелле и ломает себе ногу. В июне 1544 г. у него сильнейшая лихорадка, и он лежит в флорентийском дворце Строцци, где за ним ухаживает его друг Луиджи дель Риччо. С декабря 1545 по январь 1546 г. у него повторный приступ лихорадки, после чего он сильно ослаб; снова он у Строцци, и снова за ним ухаживает Риччо. В марте 1549 г. он жестоко страдает от камней в пузыре. В июле 1555 г. его мучает подагра. В июле 1559 г. он опять страдает от камней в почках и других недугов и очень слабеет: В августе 1561 г. у него припадок: «потеря сознания, сопровождаемая судорогами». – Р. Р.