Генри Харт - Венецианец Марко Поло

В ограниченных размерах для разных нужд, не говоря уже о военном деле, нефть применяли и в средние века. Этик Истрик, живший в VIII веке, серьезнейшим образом уверяет нас, что если в смесь нефти и детской крови окунуть кольчугу, то ее не пробьет никакое оружие. «Мумия», чудодейственное средневековое лекарство от множества недугов, изготовлялась из пропитанной битумом ткани, в которую были закутаны египетские мумии эпохи Птолемеев, и из внутренностей этих мумий.

Если Марко Поло не говорит о применении нефти в бою, то не потому, что не видал этого своими глазами. После того как знаменитый «греческий огонь» был изобретен или усовершенствован, вероятно, греческим зодчим Каллиником, жившим в Константинополе около 650 года, это средство войны применялось в течение веков. Изготовляли греческий огонь, надо думать, из смеси нефти и негашеной извести. Смесь эта воспламенялась, стоило в нее добавить воды. Из особых помп, установленных на носу военных галер, горящую струю направляли на неприятеля. Любопытное изображение флота Михаила II (826–829), поливающего страшным греческим огнем суда мятежника Иоанна, находится в ватиканском кодексе №1605. Употребление греческого огня быстро распространялось: в VIII веке его знали в Китае — еще одно свидетельство сношений между Востоком и Западом в средние века. Существовал и другой способ применения греческого огня: им наполняли глиняные ручные гранаты, которые метали на палубу вражеских судов или прямо в войско. В XIV веке у арабов в войсках были специальные «наффатины» — «метатели нефти», от огня они защищались особой одеждой, стреляли из катапульт кувшинами, наполненными горящей нефтью. В виду больших и бесполезных потерь в людской силе, причиняемых греческим огнем, второй Латеранский собор в 1139 году запретил применять его в Европе. Этому запрету подчинялись в течение нескольких столетий, и после 1400 года в описаниях военных действий греческий огонь почти не упоминается.

Следующим городом, о котором рассказывают венецианские путешественники, был Мосул — «все шелковые ткани и золотые, что называются мосулинами, делаются здесь». Мосул расположен на западном берегу Тигра, напротив древней Ниневии, он так славился чудесными шерстяными тканями, что до сих пор определенный сорт прекрасной шерстяной ткани мы называем «муслин».

Описывая Мосул, Марко упоминает несторианскую церковь. Эта христианская секта получила свое название от константинопольского патриарха Нестория, который в 431 году на вселенском соборе в Эфесе был низложен как еретик. Ересь его заключалась в утверждении, что в Иисусе сочетаются два мира — бога и человека: бог пребывает в человеке. После низложения Нестория много его последователей разбрелось по Азии, всюду проповедуя свою веру и основывая церкви. В 735 году группа несториан, которую возглавлял А-ло-пень, попала в Чанъань[49] столицу Танов. Здесь несториане попросили у императора Тай-цзуна разрешения на постройку своей церкви. Веротерпимый монарх, с его широкими взглядами, великодушно дал свое согласие, и в течение многих десятилетий несториане проповедовали свое учение и обращали в свою веру. Впоследствии они установили плиту, на которой по-китайски и по-сирийски были начертаны тексты из Ветхого и Нового заветов, рассказывающие о сотворении мира и о Христе; тут же был описан приход несторианцев во главе с А-ло-пенем в Китай. Во время религиозных преследований, в последние годы Таиской империи (распавшейся в 907 году), несторианскую общину, по-видимому, изгнали, а ее церковь разрушили. Так называемая «плита несториан» была зарыта в землю — в надежде на лучшие времена, когда будет можно вновь восстановить свою святыню; ее, вероятно, закопали священники. Мир узнал о ней лишь в 1625 году: ее нашли при земляных работах, строя новый дворец для наместника мандарина. Слух о находке дошел до живших в Пекине иезуитов. Надпись разобрали и перевели. Хотя о подлинности находки долгое время шли споры, ныне ученые признают, что камень подлинный и что он представляет собой один из уникальных религиозных памятников старины. Плита и сейчас стоит близ того самого места, где ее извлекли из земли более трехсот лет назад.

Далеко не ясно, побывали ли Поло в Багдаде, так как Марко описывает его очень бегло. В 1268 году Багдад был разрушен ханом Хулагу, быстро потерял свое торговое значение и оказался в стороне от главного караванного пути. Видел или не видел Марко Багдад — ученые спорят об этом,— но он занес в свою книгу рассказ о чуде, которое случилось «между Багдадом и Мосулом».

Примерно в 1275 году в Багдаде правил очень жестокий калиф. Он ненавидел христиан и желал им всяческого зла. Мудрецы сказали ему: в христианском евангелии написано, что если у христианина веры с горчичное зерно, то он может заставить сдвинуться гору. Сарацины решили воспользоваться этим в своих целях. Калиф приказал вызвать к себе христиан и потребовал, чтобы кто-нибудь из них совершил чудо, иначе все они будут перебиты. По решению калифа христианам надо было или совершить чудо, или, если это невозможно, перейти в магометанскую веру; срок им был отпущен в десять дней. Христиане в ужасе возносили усердные молитвы, стремясь избежать столь жестокой судьбы. «Восемь дней и ночей все христиане, мужчины и женщины, взрослые и малолетние, служили молебны и молились». И вот наконец одному епископу, «человеку святой жизни», явился в видении небесный ангел. Ангел сказал епископу, чтобы тот нашел некоего кривого христианина-башмачника, пояснив, каков он собой и где живет. Затем, уверив, что чудо свершится, божий вестник исчез в воздухе. Несколько раз являлся ангел епископу, пока епископ уверовал в чудо и решился действовать.

Теперь надо рассказать о башмачнике, о том, как он остался об одном глазе. Это был уважаемый, целомудренный и праведный человек. Он много постился, не совершил ни одною прегрешения и всей душой был предан богу. В церковь он ходил каждый день, часто молился, всегда что-нибудь уделял на милостыню. Не раз он слышал, как в церкви читали, что если человек впал в грех, надо вырвать грех, если соблазняет на грех человеческое око, надо вырвать или ослепить его, ибо, как гласит писание, «лучше попасть в рай с одним глазом, чем быть в аду с двумя».

Однажды, еще до жестокого приказа калифа, к башмачнику зашла какая-то красавица покупать башмаки. Башмачник увидел, как она прекрасна, и попросил показать ногу, чтобы примерить башмаки. Молодая женщина без колебания откинула юбку, сняла башмак и обнажила ногу. Нога была так чудесна, что нельзя себе и представить, и бедный башмачник загорелся страстным желанием и был очень близок к греху. Но через минуту он преодолел свою слабость, вновь обрел твердость и ясность духа и отослал женщину, даже не продав ей башмаков. А потом бедняга вспомнил, что говорится в евангелии, и задумался. Совесть грызла его, он чувствовал, что око соблазняло его на грех. Схватил он со скамейки шило, наточил его хорошенько и воткнул в правый глаз, так что на этот глаз совсем ослеп. Так башмачник очистил себя от греха и вновь стал добродетелен.