Моя бесстрашная героиня - Владимир Абрамович Цесис
Когда в 2005 году Марина проходила комплексное лечение – химиотерапию, хирургию и облучение – ее раковый процесс был «наивным»: это означало, что у никогда ранее не подвергавшихся лечению раковых клеток была низкая сопротивляемость к терапии. Благодаря этому, Марина, как и многие другие пациенты в ее положении, ответила положительно на первичную стадию лечения. Однако с каждым годом, благодаря многочисленным мутациям, раковые клетки «научились» сопротивляться лечению. Как правило, рано или поздно новые штаммы мутировавших раковых клеток «научаются» противостоять не только естественному иммунитету организма, но и терапевтическому воздействию очередного химиотерапевтического агента. Когда это происходит, онколог, руководствуясь своим клиническим опытом и принятым в медицинском мире онкологии протоколом лечения специфических форм рака, отменяет неэффективный химиотерапевтический препарат и переходит на новый, ожидая от него позитивного результата. Однако никогда не существует гарантии, что новое лечение будет эффективным в уничтожении мутировавших раковых клеток. Другими словами, невозможно с уверенностью сказать, какое средство будет идеальным в каждом конкретном случае. Врач может надеяться, что то или иное существующее лекарство будет в состоянии воздействовать именно на этот тип рака и именно на такую динамику заболевания, но никто не может точно знать, каким мог бы быть лучший выбор в данной ситуации.
Со временем злокачественные клетки становятся все более «искушенными» в образовании новых мутаций штаммов, которые успешно сопротивляются попыткам их уничтожить с помощью лекарств, облучения и любых других известных медицине способов. Когда рано или поздно это происходит, организм теряет шансы на выживание.
Сложная биология генетики раковых клеток противоречит универсальному биологическому стремлению здоровых клеток поддерживать жизнь. Наоборот, раковые клетки разрушают хозяина, в теле которого они живут. Генетический аппарат нормальных клеток делает все возможное, чтобы помочь выжить организму в целом. Раковым клеткам «все равно», что с организмом произойдет. Выражаясь фигурально, раковые клетки заботятся только о себе самих и, будучи «эгоистичными», не согласовывают свои нужды с нуждами всего организма, в котором существуют. Раковые клетки, на которые не подействовало лечение, могут размножаться до бесконечности. Таким образом, убивая организм, в котором они живут, чем больше раковые клетки выигрывают, тем больше они проигрывают. В конце концов, разрушая организм, они погибают сами, так сказать, «кончая свою жизнь самоубийством». Отсюда, перефразируя английского писателя Джон Данна, автора знаменитого стихотворения “Death, be not proud," следует строка «Рак, тебе нечем гордиться».
Решение моего друга Рона
Логично предположить, что, когда человек узнает о том, что у него рак, он делает все возможное, чтобы от него избавиться. Однако, как это знает каждый, исходя из собственного опыта, человеческая психика бесконечно сложна, и есть люди, которые по разным причинам начисто отказываются от попыток продлить свою жизнь и во всем полагаются на судьбу. Эти люди, наделенные свободной волей, в меньшинстве, но пока существует свобода воли, они имеют полное право на свое индивидуальное решение.
Одним из таких людей был мой старый друг Рон. Ему было немного за 60, и я часто встречался с ним в хозяйственном магазине, где он работал. Рон, худой крепкий мужчина среднего роста, был ценным экспертом в магазине, который давал мне ценные советы, как справиться с домашними техническими проблемами. Он носил очки с толстыми линзами, и когда нужно было посмотреть на обсуждаемый нами предмет, он опускал их с макушки на нос, хмурился, а потом, пристально глядя на деталь, высказывал о ней свое суждение. Свои слова Рон сопровождал иронической дружелюбной улыбкой, которая не сходила с уголков его губ. Он много курил, и всегда делал это «со смаком». В прошлом Рон много лет устанавливал в квартирах ковровое покрытие, и, как это часто бывает в этой профессии, сильно повредил колени. По этой причине он слегка прихрамывал при ходьбе. Мы были друзьями, и когда у меня случались трудности с домашними делами, он приходил мне на помощь.
Рон жил недалеко от моего дома, и когда рано утром с женой мы ехали в синагогу, то мы часто видели, как Рон, подобно римскому воину, мчался на работу на своем любимом Segway электротранспортере. Мы громко приветствовали его из окна машины, и он на мгновение поворачивал к нам свое доброе лицо, широко улыбаясь, и приветствовал нас, махая рукой.
Однажды в дождливый день Рон наскочил на незаметный, зарытый в земле кусок металла на мостовой и, упав, пробил себе грудь, в результате чего «заработал» пневмоторакс. К счастью, парамедики приехали вовремя, и в тот же день его успешно прооперировали.
Где-то на 20-й год нашей дружбы, я зашёл в магазин и увидел там своего старого друга Рона, который в это время, стоя в одном из проходов на лестнице, раскладывал что-то на полках. Как обычно, его окружал крепкий запах табака. После обмена приветствиями я спросил его, что он там сортирует? Наступило молчание. Через минуту Рон повернулся ко мне. К моему большому удивлению, на этот раз его обычно приветливая улыбка показалась мне страдальческой.
– В чем проблема, Рон? – справился я у него.
– Проблема в том, мой друг, что 10 дней назад у меня начался кашель, и он был настолько противный, что мой доктор направил меня на рентген в Лойольский университет. То, что было на рентгеновском снимке, было настолько плохим, что меня направили к специалисту по раку, они его называют онколог. Так вот, этот онколог направил меня на МРТ, сканирование тела и куда-то еще, не помню. Короче, этим утром мой доктор сказал мне по телефону, что у меня тяжелый случай рака легких и что нужно начинать лечение немедленно. Ну а я тут подумал и решил, что не хочу я никакого лечения. Вот так! Точка. Que sera sera. (Чему быть, того не миновать.)
– Но почему ты принял такое радикальное решение? – спросил я крайне озадаченно.
Рон ответил только после долгой паузы.
– Потому что оно сделает меня слабым, усталым и зависимым, а я этого не хочу. Не по мне это. Я пройду через все без всякого лечения. Да и доктора не обещают мне ничего хорошего.
В течение последующих нескольких минут я пытался убедить своего доброго друга изменить его решение, но Рон был непреклонен.
Я снова встретился с Роном через 3 недели в магазине, и первое, что я сделал, спросил, не передумал ли он. Когда он сказал, что нет,