И все-таки жизнь прекрасна - Андрей Дмитриевич Дементьев
…На три жизни мне достанет сил,
Потому что радужной порою
Не прошли случайно стороною
Женщины, которых я любил.
Поклон тебе, святой Иерусалим
Заканчивался 1996 год. После ухода из «Юности» я довольно долго вел на ТВ авторскую программу «Воскресные встречи». Но передачу неожиданно закрыли из-за того, что четвертый канал «Российские университеты», на котором я работал, перестал существовать. Его передали НТВ. И я остался не у дел. Именно в это время тогдашний руководитель Российского телевидения мой давний друг Эдуард Сагалаев предложил мне поехать представителем ТВ на Ближний Восток… Я уже знал Израиль, о котором мы с коллегами сделали три документальных телевизионных фильма, которые с успехом прошли в России, США, Израиле и Германии. В те первые приезды Святая земля покорила меня своей природной красотой, библейской историей, встречами с мужественными людьми, которые в трудных условиях строили новое государство.
И потому я с благодарностью принял предложение Эдика. Провожая нас на новое место работы, он с присущим ему доброжелательным юмором предсказал: «Глядишь, и стихи напишешь об Израиле. Не на день ведь едешь».
Как в воду смотрел. За четыре с половиной года я написал много произведений, посвященных Земле обетованной, которые включаю теперь во все свои книги. Но тогда об этом не думалось. Надо было осваивать новую должность – шефа бюро Российского телевидения на Ближнем Востоке. В сферу нашего журналистского обзора входили, кроме Израиля, еще Египет и Иордания. Если учесть, что я никогда не работал за границей, то трудностей ожидалось много. И хотя я не был новичком на телевидении, тем не менее на первых порах не все получалось. Помню, как Москва несколько раз упрекала меня за то, что в своих коротких репортажах я слишком эмоционально и с пристрастием говорил о террористических актах, в которых гибли невинные люди, о жизни наших бывших соотечественников и о многом другом, что по характеру жанра противопоказано. А я не мог иначе. Мои репортажи иногда не шли именно по этой причине. Кроме того, меня не считали «своим» в редакции «Вестей», поскольку пришел я со стороны, да еще и по велению начальства, которое, кстати сказать, через несколько дней после нашего приезда в Израиль поменялось. И хотя у меня сложились нормальные отношения и с Николаем Сванидзе, пришедшим после Сагалаева, работать было нелегко. Тогдашний главный редактор «Вестей» Михаил Пономарев оказался педантичным и не очень образованным человеком. Его замечания по моим репортажам больше походили на вкусовые придирки. Мне – немолодому писателю с наработанным авторитетом в литературе и журналистике – (как-никак лауреат многих премий, автор трех десятков поэтических сборников, бывший главный редактор популярнейшей «Юности») – нелегко было выслушивать нотации, некорректные замечания, а иногда и просто обычное хамство, которое при этом становилось главным аргументом при снятии того или иного материала. Помню, мне позвонили из «Вестей» в Иерусалим и в срочном порядке попросили подготовить на вечерний выпуск интервью с премьер-министром Израиля Беньямином Нетаньяху. По протоколу такие интервью готовятся заранее, с предварительным письмом в правительственную канцелярию и т. д.
Но поскольку у меня лично сложились хорошие отношения с премьер-министром, который бывал на моих авторских вечерах, я сразу же встретился с ним и вовремя отправил интервью в Москву. Вечером мне позвонила какая-то девочка из редакции «Вестей» и сказала, что материал не уместился, и передала «доброе» пожелание своего начальства оставить интервью себе на память. Я был взбешен. Не говоря уже о том, что это – политическая бестактность – взять интервью у премьер-министра, который на другой день отправлялся в Москву с официальным визитом, и не дать его в эфир. Кроме того, звонок из Москвы и принятое кем-то бездумное решение иначе, как проявлением элементарного неуважения к работе коллег, назвать было нельзя. Правда, я добился, что материал наш все-таки прошел в тот вечер. Но нервы нам потрепали изрядно. А сколько других необъяснимых подножек было за все эти годы! Слава Богу, Пономарев вскоре ушел из «Вестей», а главным редактором стал истинный профессионал, человек порядочный и благородный – Алексей Абакумов, – с которым позже мы подружились и долгое время вместе работали на «Радио России», которое он возглавил.
Невеселое настроение и общий настрой по поводу моей корреспондентской работы в Израиле, передают стихи, написанные в тот нелегкий для нас период.
«Вести» – РТР
Перед «Вестями» по экрану
Несутся кони налегке.
Я с микрофоном тихо встану,
Собрав мыслишки на листке.
Мои слова негромко тают
В привычной суматохе дней…
Спаси меня, земля Святая,
От РТРовских коней.
Хотя они везде догонят,
Замкнут меня в своем кольце.
Прошли по мне лихие кони.
Одни копыта на лице.
* * *
Я теперь озвучиваю «Вести»
И для текстов приобрел тетрадь.
Но мое лицо и голос
Вместе
«Вести» не желают совмещать.
Стал и я поденщиком безликим,
Уступив свой авторский экран
Всяким шоу да убогим клипам
Вперемешку с пошлостью реклам.
Как сказал один чиновник важный,
Ни заслуги, ни авторитет
Не помогут, ежели однажды
Лихачи столкнут тебя в кювет…
И страна, любившая поэтов,
Правду говоривших ей в глаза,
Немоты пророческой отведав,
Позабудет наши голоса.
Иронические стихи
Подхожу к крутому рубежу,
За которым ничего не будет.
Между тем я все в глуши сижу,
Занимаясь теле – словоблудьем.
Мне писать бы книги да стихи.
Я же появляюсь на экране,
Словно старый пахарь от сохи,
Камерой напуганный заранее.
И такая рожа у меня,
Будто я наелся горькой редьки.
Будто, как Чапай, слетел с коня
На виду у Анки и у Петьки.
Я никак вместиться не могу
С гениальным текстом в полминуты…
Я хочу в московскую пургу,
В черное безденежье и смуты.
Я к чужим законам не привык.
Мне теперь бы что-нибудь попроще.
Чтобы рядом был родной язык,
Долгожданный, как блины у тещи.
