Елизавета Заварзина-Мэмми - Приключения другого мальчика. Аутизм и не только

С интеллектуальной программой – чтением, общеобразовательными предметами – было ясно, как работать дальше, тем более что Петя просто рвался к новым знаниям. Теперь, когда его перестали унижать примитивными заданиями и дали возможность получать информацию, соответствующую его уровню, он впитывал ее как губка.

Проблемы со зрением благодаря двухлетним занятиям по программам значительно уменьшились: Петя перестал смотреть из угла глаза и мог фокусировать взгляд, что позволило постепенно уменьшать размер шрифта. От самодельных книжек с сантиметровыми буквами мы перешли к типографским – сначала с крупным шрифтом, а потом и с обычным.

Петя должен был читать по одной новой книге в день. К счастью, у нас дома большая библиотека. Сначала Петя перечитал все, что имелось для детей и юношества, потом перешел к взрослому разделу. Чтение, как и другие интеллектуальные программы, стало для него лучшей наградой за утомительные физические упражнения.

“Три ноги”

Следует признать, что FC долго вызывала затруднения. И, хотя я хорошо чувствовала движения Петиной руки, сначала дело не двигалось дальше простых вопросов, ответы на которые я знала заранее или могла предположить. Самостоятельные фразы и тем более целые сочинения никак у нас не получались. Я сомневалась, правильно ли поняла и не подсказала ли ответ, подтолкнув руку к той букве, которую ждала, то есть делала все ошибки начинающих, о которых нас предупреждала Мики. Петя, видя мою неуверенность, тоже терялся, и через два-три слова мы уже не могли сдви нуться с места.

Во время следующего визита в Институты мы вынуждены были поведать о таком неутешительном результате, и Сьюзен, хотя явно была недовольна, видимо, не удивилась: как мы потом узнали, практически у всех были аналогичные трудности. Нас снова отправили к Мики. Сначала я показывала, как у меня ничего не получается, а потом она показывала, как нужно действовать, чтобы получилось, и рассказывала, что пишут другие дети и что говорят родители о трудностях, с которыми встречаются при использовании метода.

Оказалось, что главные проблемы – не только двигательные. Родители часто бывают психологически совершенно не готовы к тому, что сообщает ребенок, ведь им столько лет твердили, что он ничего не понимает. Когда он вдруг пишет: “Перестаньте говорить обо мне в третьем лице” или “Отсутствие речи – моя главная проблема в жизни”, родители испытывают настоящий шок. Следующая реакция – неописуемая радость: “Мы же говорили, что он умный!” Затем вновь сомнение: “Не может быть, чтобы он так хорошо все понимал, наверное, это мы водим его рукой и приписываем ему свои мысли”.

Для успеха необходимо, чтобы родитель и ребенок работали согласованно и не сомневались друг в друге. “Есть такая игра – “Три ноги”, – сказала Мики. – Два человека становятся рядом, им связывают две соседние ноги, и вперед они могут двигаться только при полном согласии”.

Объяснения Мики придали уверенности, но все же первый настоящий текст Петя написал с Полей. Она не стала задавать простые вопросы, а сразу взяла быка за рога. Петя тогда, в 11 лет, страстно увлекся песнями Высоцкого, и Поля предложила ему написать сочинение про любимого Владимира. Они уединились и минут через пятнадцать вышли, победно показывая следующий текст (который я не комментирую):

“Владимир Высоцкий много работал в фильмах. Когда у него болела голова, он ходил прогуляться. Он ходил в дом Климова. Он грустил, потому что ему говорили, что он не должен петь песни”.

С этого момента и у меня стало получаться. Вначале мы занимались по 15–20 минут, а потом уже около часа в день – больше было утомительно для обоих. Чтобы не ломать каждый день голову над темой сочинений, мы писали дневник: что произошло за день хорошего, что плохого, главные впечатления дня, планы на завтра.

Порой мы работали дружно и быстро, тексты выходили содержательные, но бывало, за час едва выдавливали одно предложение. Иногда Петя вообще отказывался писать, особенно если в разделе “Плохо” приходилось говорить о чем-то действительно неприятном.

Как я уже говорила, Петя должен был читать по одной книге в день, после чего отвечал на вопросы и высказывал впечатления.

2000 год, 11 лет

Э. Распе. “Барон Мюнхгаузен”

О приключениях вруна.

В ней много смешных и забавных епизодов.

Не понравилось, что много определенных глупостей.

Она для детей.

Ю. Кантор. “Улитка, высуни рожки”

Она про разных моллюсков.

Мне интересно знать, думают ли моллюски. Наверное, думают.

Много всего рассказано.

Нет, все хорошо.

Она сделана для детей, но в ней много интересной информации.

Петина социальная программа

После двух лет пребывания в IAHP Пете впервые назначили программу Social Code – ее получают все дети без исключения. Нам предстояло разработать список домашних законов и Петиных обязанностей, которые следовало неукоснительно исполнять. Мы с Петей установили, сколько стоят ежедневные, еженедельные и ежемесячные награды и штрафы, в качестве которых использовали чипы – разноцветные пластмассовые жетончики для игры в покер; у каждого цвета была своя цена. Мы должны были в течение всего дня носить на поясе сумочки с чипами и постоянно ими пользоваться: за положительное действие Петя получал чипы, за провинность – отдавал.

Чипы обменивались на награду, которая могла быть любой, кроме пищевой: нам объяснили, что интерес к конфетам и кусочкам печенья быстро угасает и поощрять его не следует, кроме того, это совершенно несовместимо со строгими программами питания. В конце дня мы вместе подсчитывали “заработок”: если он оказывался достаточным, Петя получал заслуженную ежедневную награду, например право смотреть любимый фильм или слушать чтение вслух. Если чипов было недостаточно, Петя шел спать без чтения. Должна сказать, что это единственная из всех предложенных в Институтах программ, которая у нас не имела успеха, хотя мы несколько месяцев честно старались внедрить ее в обиход.

Несколько раз Петя не набрал достаточного количества чипов на вечернюю награду: то не убрал на место книжки, то рассматривал тетрадки, вместо того чтобы одеваться. Хотя на лекциях в Институтах объясняли, что система чипов как раз позволяет не реагировать эмоционально, у нас так не получалось. Петя всегда необыкновенно чутко относился к нашим реакциям, очень ценил поздравления и похвалу, а когда у него что-то не получалось или получалось плохо, сам ужасно расстраивался. Наказывать при помощи штрафов, не реагируя эмоционально, не выходило: каждый штраф меня огорчал не меньше, чем Петю.