Станция Вашингтон. Моя жизнь шпиона КГБ в Америке - Юрий Борисович Швец
Может ли Билл быть стратегическим растением? Валентин снова и снова задавал себе этот вопрос и всегда отвечал на него отрицательно. Его мысли следовали простой логике: если Билл действительно завод, то это идеальный завод, который мог быть подстроен только идеальной контрразведкой. Но последнее было плодом воображения, поскольку в реальном мире любая контрразведка — это бюрократическая организация со всеми ее пороками и недостатками. А несовершенная спецслужба никогда не сможет провести идеальную операцию, например, внедриться в сеть КГБ, чтобы внедрить своего агента.
Валентин был уверен, что подготовить такое количество материалов, которое доставил Билл, а тем более получить официальное разрешение на их передачу в КГБ, было не под силу ни ФБР, ни ЦРУ в том виде, в котором он их знал. Он считал, что такой подвиг может совершить только уникальное трио, работающее вместе: Билл, директор ФБР и президент США — невероятная, неосуществимая тройка, столь же маловероятная, как и операция по подсадке самого Билла.
Валентин верил Биллу, когда тот говорил: "Я помогаю вашим военным не потому, что считаю их лучше американцев; я помогаю им потому, что они слабее и не боятся бросить вызов Америке". Валентин надеялся, что материалы его агента заставят советских руководителей отказаться от гонки вооружений, направленной на достижение военного паритета с США, — гонки, которая убивала страну. Для Валентина это было бы высшей наградой, превосходящей все награды. И он дожил до этой награды.
Летом 1983 года Юрий Андропов, сменивший на посту главы СССР Леонида Брежнева, потребовал от разведки КГБ оценку стратегического ядерного потенциала США. Доклад был основан исключительно на материалах, предоставленных Биллом, в первую очередь на проектах DARPA, которые агенту удалось получить.
Разумеется, документы оставляли желать лучшего. Большая часть информации была отрывочной и рассеянной среди обрывков различных документов. Валентину и аналитикам пришлось создавать, по сути, совершенно новый документ, обобщающий все, что удалось извлечь из мусорных корзин Boeing и ряда других подрядчиков Пентагона. Слава Богу, проект был доверен настоящим профессионалам, которые оказались честными в этом деле. Они подготовили именно тот отчет, который, по их мнению, был давно необходим. На это ушло около двух месяцев.
В тот день гигантский кабинет Андропова напоминал оперативный штаб времен войны. На стенах висели многочисленные схемы и чертежи, стол был завален картами и справочниками.
Доклад представлял аналитик разведки, знакомый Валентина. Вопрос был сложный, требующий специальных знаний, поэтому Крючков мудро решил довериться эксперту. Андропов внимательно слушал, его лицо исказилось в кислой гримасе — то ли от очередных проблем с почками, то ли от предчувствия, что Советский Союз обречен, сказать трудно.
Кульминацией доклада стало обсуждение наиболее перспективных вариантов базирования американских стратегических ракет. Аналитик говорил просто и ясно, как только мог. В спецслужбах еще с брежневских времен действовало незыблемое правило: чем выше назначение информации, тем проще должны быть ее формулировки. Для Политбюро доклады писались языком, понятным даже идиоту.
Согласно материалам Билла, Пентагон работал над следующими проектами:
Вариант № 1. Стратегические ракеты наземного базирования размещаются на наземных стартовых площадках. Получив сигнал о готовящемся советском ядерном ударе, ракеты разлетаются во все стороны и, пролетев около километра, чудесным образом зарываются в землю с помощью серии направленных взрывов и покрываются слоем грязи такой толщины, что обеспечивают полную защиту от любого ядерного удара. Неуязвимые для советских ракет, которые уничтожают пустые стартовые площадки, они готовы нанести сокрушительный контрудар.
Вариант № 2. Стратегические ракеты наземного базирования устанавливаются внутри твердой породы на такой глубине, чтобы выдержать даже прямое попадание ядерной боеголовки. По получении приказа на пуск серия направленных взрывов, может быть, даже небольшой ядерный взрыв, открывает шахту, через которую ракеты вылетают на открытое пространство.
Закончив выступление, Андропов медленно подошел к схемам, иллюстрирующим предлагаемые режимы базирования американских стратегических ракет, и замер, погрузившись в раздумья, в напряженной тишине, изредка нарушаемой чьим-то осторожным покашливанием. Сутулый и болезненно бледный, Андропов был очень похож на подсудимого, только что выслушавшего жесткий приговор. Наконец он повернулся и спросил Крючкова: "Насколько достоверна эта информация?"
"На сто процентов", — ответил начальник внешней разведки. "Все предыдущие материалы, предоставленные этим агентом, были достоверными и полностью удовлетворяли наших военных конструкторов".
"Значит, все кончено", — едва слышно прошептал Андропов. "На таком уровне технического развития мы ничего сделать не можем. Дальнейшее военное соревнование с американцами бессмысленно, если мы не готовы полностью разрушить свою экономику. Мы должны пойти на соглашение с США, даже ценой серьезных уступок. И чем раньше мы это сделаем, тем меньше нам придется уступать. Мы должны не допустить, чтобы они приступили к реализации этих проектов, пока не стало слишком поздно. Кроме того, нам придется пересмотреть нашу военную доктрину. В свете того, что мы только что услышали, первый удар по Америке был бы самоубийственным. Нам повезет, если нам удастся сохранить хоть какой-то потенциал сдерживания. Кроме того, насколько я понимаю, американцы делают акцент именно на возможности нанесения контрудара — иначе не было бы смысла так беспокоиться по поводу размещения ракет. Похоже, что мы все это время значительно преувеличивали их агрессивность".
Это был исторический момент, ознаменовавший кардинальный пересмотр стратегической доктрины и внешней политики Советского Союза. Горбачев лишь реализовал планы, которые Андропов разработал, но не успел воплотить в жизнь. Через несколько месяцев он должен был умереть.
Разумеется, кардинальный пересмотр советской внешней политики не был простым результатом прозрения Андропова. Учитывая плачевное состояние советской экономики, мечтать о построении социалистического рая во всем мире уже не приходилось. В отличие от Брежнева в его сумерках, Андропов был в здравом уме и мог трезво оценивать ситуацию. И в этом, наверное, была его настоящая заслуга перед страной.
К этому времени Валентин Иванович был отозван в Москву. Теперь он возглавлял Вашингтонский отдел Североамериканского департамента, координируя деятельность вашингтонской резидентуры и ее нового начальника генерала Андросова.
Самый большой вклад, который Андросов мог внести в проект "Билл", заключался в том, что он остался в стороне от него. Якушкин, умный человек, именно так и поступил, и в результате добился значительных успехов. К сожалению, новый резидент решил взять все в свои руки. Первым его указанием было то, что Билл должен более тщательно подходить к отбору материала и доставлять меньше работ, только самые интересные, чтобы снизить риск как для агента, так и для его контроля. Это была опасная ошибка.
Простая истина заключалась в том, что у Билла не было времени на просеивание и отбор материала. Во время уборки офисов он постоянно находился под наблюдением охранников.
