Валентин Пикуль - Мальчики с бантиками
– Только так! – сказал он, окончив передачу. – Можно ставить рекорды, если уверен, что тебя поймет читающий. Издали-то даже сокращенные размахи рук читаются легко. Особенно – на фоне неба.
Следующий урок – устройство рулей, поворотливость и маневренность корабля при эволюциях. Вел этот предмет инженер-капитан третьего ранга Плакидов, человек бывалый и строгий. Он не делал никаких скидок на то, знаком юнга с физикой или нет. Плакидов в случае недоразумения говорил:
– Удивляюсь! Чему вас в школе учат?
Урок, ответственный и трудный, начался.
– Для начала повторим пройденное, – сказал Плакидов, ни на кого не глядя. – Юнга Огурцов!
– Есть юнга Огурцов.
– Прошу. Составные части руля.
– Есть! Плоскость руля называется пером, ось вращения – баллер. Баллер связан с румпелем и рулевым приводом, который ведет к штурвалу на мостик. Передняя кромка руля, что прикасается к ахтерштевню, называется рудерписом, а нижняя кромка – пяткой.
– Ты забыл гельмпорт и рудерпост. Повторить!
– Есть. – Савка, недовольный собой, садится на место.
– Юнга Баранов, что вам известно о «гитаре»?
– «Гитарой» моряки зовут рулевой привод Дэвиса.
– Прошу. Устройство.
Класс слушает, как Джек с трудом выгребается из гаек с ползунами и червячно-дифференциальных редукторов… Выгребся!
– Ставлю четыре, – говорит Плакидов. – Юнга Поскочин…
Тягостное молчание класса рулевых.
– Нет Поскочина? Дежурный!
– Есть дежурный, – поднимается с места Финикин.
– Почему отсутствует юнга Поскочин?
– В роте уборку делает. Он к занятиям не допущен. У своего же товарища банку вишневого…
Игорь Московский резко дергает Финикина за подол голландки, заставляя его прервать гневное прокурорское выступление.
– Тогда, – говорит Плакидов, – вам, Финикин, придется ответить за отсутствующего Поскочина. Для начала обрисуйте нам процессы, происходящие при работе винта правого шага, и явление отбрасываемой струи. Предстоит похудожничать, а потому идите к доске.
Финикин берет мел, но до рисования ему далеко.
– Ну, винт… – говорит он.
– Так. Винт! – охотно подтверждает Плакидов, вышагивая по классу.
– Он работает…
– Так. Работает.
– Ну, он правого шага. Крутится в эту сторону…
– В какую «эту»? – возмущается Плакидов, забравшийся тем временем в угол класса. – Флотский язык точен! Представьте себя наблюдателем работы винта правого шага… Что вы наблюдаете?
Финикин, надувшись, отмалчивается у доски.
– Значит, ничего не наблюдаете… Ни завихрений, ни сил реакции? – Плакидов удручен. – О чем вы думаете?
– Забыл… – сознается Финикин.
– Садитесь. Для развития памяти ставлю вам двойку.
– Не успел, – оправдывается Финикин. – Расстроился вчера.
Плакидов не терпит таких ответов.
– Какие могут быть у юнги причины для расстройства? Или вы отец семейства, обремененный чадами? Сыты, обуты, одеты…
Инженер-капитан третьего ранга развешивает по стенам схемы и технические чертежи, которые по вечерам рисует сам – искусно и добротно. Чувствуется большая любовь Плакидова к делу, и класс невольно сжимается, когда он берется за указку. Сейчас на всех немощных в физике горохом посыплются всякие там векторы всасывающих струй…
– Итак, – начинает Плакидов, – вы стоите на мостике у штурвала. Положение руля нулевое. То есть, говоря по-морскому, руль в диаметральной плоскости. У вас на корабле винт правого шага. Дали «средний вперед». В какую сторону покатится ваш корабль?
– Прямо! – хором сообщают юнги.
– Почему?
– Потому что руль-то стоит прямо… на нуле!
– Ох, опасное заблуждение, – причмокивает Плакидов. – Если руль стоит прямо и дан ход винту правого шага, то корма вашего корабля будет заброшена тоже вправо. А нос корабля круто рванется влево. Произойдет разворот «на пятке», опасный в тесноте гавани. Понятно? Теперь рассмотрим загадочные процессы, происходящие под килем корабля…
Плакидов выводит юнг в море. На переменных скоростях они ведут корабли. Под ними вращаются винты правого и левого шага. На эсминцах по два винта. На крейсерах по три. На линкорах до пяти. Возникает дикий хаос мощных водяных струй. С полного вперед машины реверсируют на полный назад. За сорок минут урока юнги не раз терпят жестокие катастрофы. Их кормы забрасывает на соседние корабли. Они повинны в чудовищных авариях. Встреча с опасной инерцией кончается тем, что корабли таранят причалы и стальные бивни форштевней с хрустом разбрасывают по воде просмоленные бревна…
– Теперь вы понимаете, – заканчивает лекцию Плакидов, – насколько безмятежна была ваша жизнь раньше. Вам ведь казалось, что рулевой на мостике – вроде опереточного героя. Сказали ему «вправо» – он покатил штурвал вправо. Сказали «влево» – пожалуйста, готово дело, лево руля. Но управление кораблем – это наука, построенная на знании, глазомере, опыте – и на риске! Бывают дикие случаи, когда руль до предела положен вправо, по корабль катится влево…
Плакидов берет под локоть журнал и указку. На прощание его стальной перст выстукивает по рыжей маковке Финикина:
– У вас не должно быть никаких забот, кроме одной: учиться, учиться и учиться. А что еще? Че-пу-ха!
* * *В кубрике их ждал приунывший Росомаха. Честно говоря, насколько Колесник был весел и бесшабашен, настолько Росомаха по характеру был занудой. Он утюжил через тряпку свои клеши, и от широких штанин валил пар, пахнувший уксусом. Плаксивым голосом Росомаха заговорил:
– Драть бы вас всех! Теперь нам из этого поганого варенья не вылезти, влипли в него всем классом, как мухи. Уже и начальство пронюхало.
– Ну и что ж, – бодрились юнги. – Мы рассудим по-товарищески.
– Вы по-товарищески, а командование – по уставу. Могут вашего философа и с флота попросить. Он несовершеннолетний, его демобилизовывать не будут, а просто вышибут, и дело с концом!
Поскочин, совсем опечаленный, весь день мыл полы в землянках, колол дрова, топил печки. Кажется, он был готов к самому худшему. Юнги сочувствовали ему:
– Не грусти! Мы тебе пропасть не дадим…
Открытое комсомольское собрание проводили в кубрике рулевых. Присутствовали и те юнги, что не были комсомольцами по малолетству. Пришел заснеженный с ног до головы Щедровский, явился и Кравцов.
– Случай возмутительный, – сказал замполит. – Конечно, варенье – ерунда, важен сам факт воровства. Поскочин еще только начинает служить и уже так опозорился. Вам известно, что подобные вещи на флоте не прощаются. Мы должны быть принципиальными и строгими. Дурную траву – с поля вон.
Росомаху попросили дать характеристику Поскочину.
