Отар Кушанашвили - Я. Книга-месть

Тогда я еще не знал, что мы познакомимся и что он, при всей неоднозначности его карьеры, вошел в мою жизнь навсегда.

Английские щелкоперы и болельщики, в значительной степени способствовавшие внедрению в сознание Руни синдрома неприкасаемости, теперь могут наслаждаться тем, как он в свою очередь наслаждается собственной крутизной: мне уже перевели интервью, в котором «золотой мальчик» прошипел слово «неблагодарные» и выдал штамп «мы сделали все, что могли».

Безыскусственная магия этого штампа объясняет популярность этого штампа у всех неудачников, которые сошлются на самые могущественные силы, включая потусторонние, чтобы оправдать свое убожество.

А так, конечно, игрок он хоть куда. В новом сезоне оформит хет-трик в ворота своей бывшей команды «Эвертон» – с пенальти, пяткой с тридцати метров и еще один с двадцати тем самым местом.

Хорошее начало: модный ночной клуб, полутьма, на сцене старается модная банда, которой в ночном клубе, в полутьме самое место, и я дурным голосом ору тому, кто ко мне ближе: «Старик, ну че ты такой беспомощный, как наши в Мариборе?» Звучит хохот за спиной, я оглядываюсь и вижу Романа Павлюченко с – узнал по фото – благоверной.

Слишком хорошее начало: чтобы над такой шуткой смеялся подразумевающийся в ней! Один из тех, кого мы согласно, всей страной, проклинали?!

Какие иностранные языки Вы знаете?

Я так много сил положил на то, чтобы во имя работы выучить русский язык, а я это делаю до сих пор и крайне недоволен собой; я был затворником-анахоретом, книжным червячком… На иные языки меня не хватит. Но Fuck You я произношу уверенно… и вообще, знаете ли вы слово «анахорет»?

Но я, мастер прикрас, законодатель дурного тона, тот еще цветок зла, клянусь первым альбомом Андрея Губина: все так и было!

Веселый. Но так только кажется.

Упрямый. Это не кажется, так есть.

Неразговорчивый, могущий срезать жестко.

Одаренный. Гипер.

Я направился к футболисту, чтобы спознаться и сразу, в лоб и без околичностей, спросить, чего у него с Англией взаимной любви нет, или не было ее вообще, любви этой, чувств ни с какой стороны, и нам померещилось, и ему показалось; почему страна, вожделенная для каждого вменяемого футболиста, страна, в которой он так лихо стартовал, почему эта страна стала в итоге дополнительным стимулом для его стрессов и фрустраций?

В общем, забурлил здоровый журналистский азарт во мне.

Как и большинству наших более-менее приличных игроков, ему не откажешь в потенциале, но, как и большинство наших приличных более-менее игроков, Павлюченко являет собой странный микс из удивительных способностей и не менее впечатляющих дефектов.

«Ничего себе! – хохочет Роман, когда я ему почти слово в слово предъявляю тираду, и добавляет: – Ты знаешь подход к спортсменам!»

После такой реакции РП вырос в моих глазах как минимум на полголовы.

Он с женой, а мужскую солидарность никто не отменял, я на лету, про себя, редактирую вопросы, чтобы каким-нибудь канцеляризмом или ноткой пренебрежения не повредить статусу хозяина дома, и, подбирая слова, спрашиваю, отчего в последнее время наши спортсмены (футболисты и хоккеисты в первую голову) заделались такими гипертрофированно обидчивыми – особенно после того, как сами оскандалятся.

Тут надо прояснить одну очень важную лично для меня вещь, касаемую табу на общение с журналистами.

Когда набриолиненный поклонник русских моделей Роналду, сам себя назначивший гением, плюет в камеру, когда человек с лицом человека, остановившего этим лицом поезд, Руни орет в камеру, когда наши неистово отстаивают право пить и курить, вместо того чтобы неистово тренироваться и играть, а после игнорируют журналистов или, того чище, посылают их, – я этого не то что не понимаю, я в ярости, потому что это не просто неуважение к людям, бла-бла-бла, это от тупости и, главное, от бессилия, и бессилия интеллектуального, а когда человек интеллектуально бессилен, в этом есть ручательство того, что он готов служить злу. Это тренер Ахалкаци говорил, если кто помнит такого.

Но ничего этого я, чтоб не спугнуть, Роману, конечно, не сказал.

«По-разному бывает. Но вообще, конечно, это… не совсем правильно».

Ну… хоть так.

Такое ощущение, что самый факт отъезда за кордон и наличие контракта с более-менее несрамным клубом противопоказан нашим хуторянам: они немедленно в худших деревенских традициях начинают демонстрировать, что заграница катапультировала их на олимпийские высоты.

Я говорю об этом, РП обрывает меня без улыбки: «Это не про меня».

Да, кстати, о журналюгах. Они только у нас мерзкие такие или и там хотят делать свою работу?

Снова смеется: «Да нет, разницы никакой. Забиваешь – бог, перестаешь – убогий лентяй и эгоист».

Вообще говоря, РП резко выделяется на фоне либо вечно насупленных, либо вечно нелепо изображающих недоступность наших игроков. На мою реплику по этому поводу РП авторитетно замечает: «Вы тоже разные бываете».

Чтобы перевести разговор в иной регистр, спрашиваю, как супружница отнеслась бы к возвращению в Россию (согласитесь, для многих жен вопрос издевательский).

Роман Павлюченко смотрит на Ларису Павлюченко, и сразу становится понятно, что это напряженная тема не для разговоров даже – для перекоров.

«…Но ведь этого не будет. Пока, по крайней мере».

Точно таким – определенно с оттенком вины – взглядом одарит супругу РП, когда я подниму тост за семейную идиллию: почему-то я уверен, что футболисты – немножко, э-э-э… примадонны, и когда их карьеры лихорадит, они не дают жития самым близким.

Роман ничего на это не ответил, что тоже было своего рода ответом.

Когда человек (Кержаков ли, Аршавин, РП) возвращается или готов вернуться в Россию, «чтобы только играть», а не протирать скамейку запасных, по мне, это значит, что карьера не задалась, и никто меня не уверит в обратном.

Уведомление: Роман остается в «Тоттэнхэме», а все, что происходило в прошлом сезоне, говорит, только сделало его сильнее стократ («стократ» – уже мое словечко, для пущего эффекта).

То он забивал в каждом матче, то его поносили за то, что он «спит» и ленится – а в итоге за время эпопеи с битвой за место в команде РП пережил мощнейший кризис, но даже этот трудный опыт стал для него источником вдохновения – он сидит рядом и светится уверенностью: «Готов как никогда».

Роман безоговорочно соглашается с тем, что «Рэднапп способен, хитрюга, вытащить из талантливых людей лучшее, на что они способны».

При этом не гнушаясь, как мне кажется, даже издевками… Ну, может, это чересчур сильное слово, тогда – подначками. «Он – тренер, что тут скажешь», – разводит руками РП.

А зачем тогда он брыкался, словно в пику тренеру играя через пень-колоду, давая комментарии о недопустимости пребывания на скамье запасных и корча гримасы, когда его меняли? «В такой ситуации, в какой оказался я, трудно сохранять баланс». И добавляет: «Все, чего я хочу, – играть».

Но не за «Локомотив» же, в самом деле! Ответа я не дожидаюсь, только хохота.

Я со смехом говорю Роме, что, если буду писать, чтоб портрет получился положительный, надо будет заявить, что «и запросы у него скромные». «А вот это – неправда! Запросы у меня о-о-очень нескромные!»

Жена улыбается.

Оба не пьют. Выясняется, что РП вообще не нарушает режим. Хотя, с другой стороны, не идиотство ли – ждать обратных заявлений?!

Если тот же Аршавин выбрал в качестве модели реакции на критику ерничество, то РП с самого начала спокойно-улыбчивое игнорирование, по временам только отпуская малоэмоциональные реплики.

А Вы много выпиваете?

Если кратко – больше, чем надо.

Но я работаю. Не время.

Я отвратителен, когда пью.

«Может, это от того, что языка ни бельмеса не знал?» – «И это тоже».

К концу сезона, перестав ерепениться, РП проникся духом состязательности, перестав злиться на весь мир, включающий главного коуча и того же Крауча.

Были ли в телешоу «Большие гонки»? И как Вы к этому относитесь?

Нет, мне хватило «Короля ринга». Отношусь – да никак не отношусь. Вкусно, безвкусно, хорошо ли, плохо – надо, увы и ах, мордой торговать.

Кстати, фамилия одноклубника тут же перевела разговор в иной регистр, который называется ЧМ. Провал сборной Англии, которую числили фаворитом, РП, конечно, не связывает с тем, что не играл К., но недоумевает, почему сильнейший игрок не играл, хотя другие выглядели беспомощно.

Когда я говорю, что, даже с учетом нервической выплаты причитающихся денег, как-то нехорошо не простились, а именно что расплевались с Хиддинком, и как было бы хорошо, кабы он продолжил работать со сборной, РП, коротко взглянув на меня, уклончиво отвечает, что не любит разговоров с условным наклонением, что ГХ – уже история, история хорошая, но надо теперь начинать все заново.