Михаил Калашник - Испытание огнем

- Конечно, правду, товарищ Нурмат-Хаджиев! - улыбнулся я. - Передайте своим друзьям, что скоро настанет и наше время наступать.

- Обязательно передам. Обрадую друзей. А в родные горы вернусь, когда разобьем немцев, очистим от них нашу землю.

Так по-южному горячо выразил свою мысль пожилой солдат.

Мыслью о наступлении жила вся армия.

Кстати, о Ергаше Нурмат-Хаджиеве я вспомнил и потому, что он был превосходным агитатором. Беседы проводил на своем родном языке, а это было очень важно, потому что в наши части с пополнением приходило много представителей народов республик Закавказья. Некоторые, плохо знали русский язык. Агитаторы, докладчики, лекторы, свободно владевшие языками народов республик Закавказья, помогали им втянуться во фронтовую жизнь, быстрее овладеть боевыми профессиями.

Правда, новобранцы и сами довольно быстро овладевали русским языком, но на первых порах им надо было помочь. Такую помощь оказывали политработники, партийные и комсомольские организации.

Для воинов нерусской национальности периодически читались лекции на их родном языке. Например, в одном из батальонов с лекциями на армянском языке выступал батальонный комиссар Шабаров, а на грузинском - старший политрук Георгадзе. В этом батальоне и политические занятия в ряде групп проводились на грузинском, армянском, азербайджанском языках. В подразделениях, где было много воинов нерусской национальности, на их родном языке выпускались боевые листки.

Политотдел армии издавал большими тиражами листовки на языках народов республик Закавказья и Средней Азии. В них говорилось о нерушимой дружбе народов СССР, об их общей ответственности за судьбу социалистического Отечества, о подвигах бойцов и командиров - русских, украинцев, армян, грузин, казахов, узбеков, таджиков, туркмен.

Большую помощь оказывала нам фронтовая газета "Боец РККА", выходившая на четырех языках - русском, грузинском, азербайджанском и армянском. Она была серьезным подспорьем в работе с воинами нерусской национальности. Агитаторы широко использовали материалы газеты в беседах и на коллективных читках.

В некоторых соединениях, например в 408-й стрелковой и 242-й горнострелковой дивизиях, газеты издавались на армянском и грузинском языках.

Политико-воспитательная работа с воинами нерусской национальности - а она в соответствии с директивными указаниями Главного политического управления, политуправлений Закавказского фронта и Черноморской группы войск проводилась систематически - способствовала сплочению личного состава войск, укреплению дисциплины и организованности, воспитанию мужества и боевой отваги.

Участникам Великой Отечественной войны хорошо известно, что эффективность партийно-политической работы на фронте, ее действенность определялись прежде всего тем, насколько смело и самоотверженно дрались наши люди с врагом. Именно этому мы стремились подчинить все формы политико-воспитательной работы и среди воинов нерусской национальности.

В самых ожесточенных боях принимал участие минометный расчет в составе азербайджанца Ахмеда Иргашева и осетина Магомета Кирьяна из 1337-го полка 318-й стрелковой дивизии. Огнем своего миномета два друга вывели из строя больше ста гитлеровцев. Однажды их окоп оказался под обстрелом целой вражеской батареи. Двадцать шесть снарядов взорвались поблизости от минометчиков. Оба бойца были ранены, но не ушли с поля боя, продолжали вести огонь по фашистской пехоте. Только в конце дня, когда вражеская атака была отбита, Иргашева и Кирьяна, обессилевших от потери крови, отправили в армейский госпиталь. Через полтора месяца они снова вернулись в свою часть (упросили начальника госпиталя выписать их раньше срока, чтобы не опоздать к наступательным боям). И опять били фашистских захватчиков.

Многие ветераны 47-й армии, наверное, до сих пор помнят старшину Мухиддина Узбекова, киргиза по национальности. О его мужестве не раз писала армейская газета. Имя этого разведчика с уважением называли лекторы, докладчики, агитаторы, когда речь заходила о том, как должен вести себя боец, оказавшись в особенно трудных условиях. Я не раз встречался с ним. Молодой, стройный, широкоплечий, он обладал изумительной силой и ловкостью.

Темной осенней ночью Узбеков с группой разведчиков отправился в очередной поиск. Преодолели три ряда проволочных заграждений, спустились во вражескую траншею. Впереди был дзот.

- Оставайтесь на месте, смотрите в оба, а я постараюсь управиться один, - приказал бойцам старшину.

Но на этот раз ему не удалось незамеченным добраться до цели. Его увидел часовой. Для раздумья не было времени, Мухиддин бросил лимонку. Раздался взрыв, часовой свалился. Еще две гранаты разорвались у входа в дзот. Из клубов дыма выскочили два гитлеровца. Мухиддин сбил их с ног прикладом. Удары были настолько сильными, что приклад карабина переломился. В это время на безоружного старшину навалилось несколько вражеских солдат. Двое вцепились мертвой хваткой. Свободной рукой Узбеков достал из кармана ватника последнюю лимонку. Ее чугунным корпусом размозжил голову одному, другого схватил за горло. А тут на помощь старшине подоспели остальные разведчики во главе со старшим сержантом В. Горбуновым.

- Прикрывайте меня и отходите! - крикнул Мухиддин. - А я потащу этого.

Взвалив на плечо тяжеленного гитлеровца, старшина побежал к своим позициям. Его товарищи, отстреливаясь (к месту боя подходило все больше фашистов), перебежками последовали за ним. Не потеряв ни одного бойца и доставив ценного "языка", группа Мухиддина Узбекова благополучно вернулась в часть.

Сыновья разных народов нашей страны сражались плечом к плечу. Их сплачивали в одну нерушимую семью пламенная любовь к своему социалистическому Отечеству, преданность Коммунистической партии, идеям ленинизма

В конце декабря перешли в наступление наши соседи - войска Северной группы Закавказского фронта. Это наступление под Нальчиком было у нас воспринято как отзвук Сталинградской битвы. В сводках назывались Дзурикау, Ногкау, Алагир, Красногор, Мостидзах, Дур-Дур...

- Это ничего, что названия незнакомые, - говорили бойцы. - Важно, что началось. Дойдет дело и до знакомых городов и сел. Коли соседи начали, то, видно, скоро двинемся и мы.

В действительности, хотя войскам нашей армии еще не были поставлены конкретные боевые задачи, еще согласовывались и уточнялись детали будущей наступательной операции, подготовка к ней уже велась. В состав армии стали поступать новые части и соединения. Из политуправления Закавказского фронта мы получили несколько тысяч листовок с текстом воззвания, подписанного командующим фронтом генералом армии И. В. Тюленевым и членом Военного совета генерал-майором П. И. Ефимовым: