Том Джелтен - Бакарди и долгая битва за Кубу. Биография идеи

Спустя два дня Эмилио Бакарди во второй раз в жизни прибыл на Чафаринские острова после целого месяца скитаний по испанским тюрьмам — одна ужаснее другой — и унизительного марша по улицам Малаги в наручниках и грязной одежде. Впереди его ожидал очередной срок — однако мысли заключенного были по-прежнему патриотичны: Передо мной — Марокко, сбоку — затерявшаяся в дымке Испания… А там, за безбрежным океаном — чем больше он смотрится в небо, тем синее становится, — там Куба, страждущая свободы, бьющаяся за нее…. Пламя ее костров окаймляет облака алым, высвечивает цвета ее флага, который иногда склоняется, но никогда не признает себя побежденным.

Глава шестая

Вторжение великана

Делегаты республиканской партии, собравшиеся в июне 1896 года на всеобщий съезд в столице штата Миссури Сент-Луисе, каждый день видели напоминание о войне на далекой Кубе: с сосновых потолочных балок в зале собрания свисал большой кубинский флаг. Все сочли, что это его законное место. Борьба Кубы против Испании была одним из тех легких в обсуждении вопросов, на который в обществе в то время имелся однозначный ответ, практически никем не оспариваемый. Рядом с флагом висел лозунг: «Республиканство — значит процветание».

Но много ли внимания собравшиеся уделили обсуждению этого вопроса, никто не знает. Председатель, делегат от Индианы Чарльз Фербенкс, во вступительном слове заявил, что борьба кубинцев за независимость «вызывает горячее сочувствие республиканской партии», однако это упоминание потонуло в пространной речи, а слышали его во всем просторном зале со скверной акустикой, пожалуй, только сидевшие в первом ряду репортеры. Главной темой съезда был вопрос о биметаллизме — стоит ли Соединенным Штатам использовать не только золотые, но и серебряные монеты.

Сторонники серебра проиграли. Делегаты выдвинули в кандидаты на пост президента от республиканской партии «сторонника благоразумной денежной политики» Уильяма Мак-Кинли. В политической платформе партии, принятой на съезде, говорилось, что правительство США «должно активно пользоваться своим влиянием и посредничеством, чтобы восстановить мир на Кубе и дать ей независимость», однако это был лишь один пункт из многих. Платформа партии также привлекала внимание и к погромам в Армении, провозглашала, что Гавайи принадлежат Соединенным Штатам, поддерживала строительство канала через Центральную Америку, требовала ужесточить надзор над иммиграцией и призывала повысить пенсию ветеранам Гражданской войны.

Пункт о Кубе был включен в программу во многом потому, что позволял республиканцам полемизировать с политикой президента Гроувера Кливленда, по мнению которого из американских законов о нейтралитете следовал запрет на переправку оружия на Кубу с территории Соединенных Штатов и наказание для каждого гражданина Штатов, которого уличат в симпатии делу независимости. В Испании возмущенные парламентарии осуждали республиканцев за поддержку кубинской независимости; американцы кубинского происхождения были в восторге. Когда Мак-Кинли впоследствии победил кандидата от демократической партии Уильяма Дженнингса Брайана, вожди кубинских повстанцев понадеялись, что в Вашингтоне грядут крупные политические перемены. Они давно уже добивались, чтобы Конгресс Соединенных Штатов признал их революционное движение воюющей стороной — тогда у них появился бы тот же законодательный статус, что и у испанских колониальных властей, и получать оружие стало бы легче.

Среди кубинцев, пристально следивших за развитием политических событий в Соединенных Штатах, была и Эльвира Капе, которая поселилась на Ямайке, в Кингстоне, и вела там хозяйство в большом доме, где жили и все дети, и другие члены семьи Бакарди, а также ее сестра Эрминия и другие близкие с Кубы. Эльвира знала, что происходит в Соединенных Штатах, из первых рук — ее старый друг Федерико Перес Карбо проходил там курс лечения после полученной в бою огнестрельной раны. Когда Мак-Кинли выиграл выборы, Эльвира в письме спросила у Переса Карбо, не считает ли он, что новая администрация приведет к крутому повороту в судьбе Кубы.

Политика Соединенных Штатов в отношении Кубы была одной из главных забот Переса Карбо. Томас Эстрада Пальма, «главный делегат» революционного комитета, или хунты, изгнанников-кубинцев в Нью-Йорке, назначил Переса Карбо заместителем начальника «экспедиторского департамента», который организовывал контрабанду оружия и переброску добровольцев на Кубу. Работал Перес Карбо в штаб-квартире хунты, в обшарпанном здании в Южном Манхэттене, на Фронт-стрит, 120, совсем рядом с Уоллстрит. Там, в тесной комнатушке в конце темного коридора на пятом этаже, жил и работал Хосе Марти, и впоследствии здание стало центром деятельности кубинцев-изгнанников в Нью-Йорке. Среди волонтеров, которые работали в конторе на Фронт-стрит и изготовляли пропагандистские листовки, настроения были самые бодрые, однако Перес Карбо не разделял их оптимизма. Он заметил, что в ходе предвыборной президентской компании о Кубе едва упоминали. В сорок один год он был уже совсем седым и по-стариковски раздражительным — на его долю выпало и многолетнее тюремное заключение в Испании, и бои в обеих революционных войнах на Кубе, и он знал, что борьба за независимость будет долгой и трудной. Суда военно-морского флота Соединенных Штатов перехватывали более половины поставок оружия на Кубу, которые он организовывал, и к концу 1896 года их вмешательство привело его в полное уныние. Поэтому ответ на вопрос Эльвиры Капе о том, к чему приведет избрание Мак-Кинли, был более чем резким.

«Ты думаешь о Мак-Кинли? Что ж, милый друг, позволь мне развеять твои иллюзии, — писал Перес Карбо. — Не жди от этих людей ничего — абсолютно ничего».

Перес Карбо объяснил, что Мак-Кинли, выиграв выборы, отошел от всякой поддержки дела кубинской независимости, как и многие предполагаемые друзья Кубы в Сенате.

Неужели ты не видишь, что все шумные разговоры [о Кубе] в газетах и в Конгрессе разом утихли? Тогда бы ты сразу поняла, как много эти люди способны сделать для Кубы в ее отчаянной битве за свободу. Огонь и кровь! Вот наше спасение.

В последующие месяцы администрация Мак-Кинли показала, что она настолько же не намерена давать кубинским повстанцам статус воюющей стороны и настолько же полна решимости пресечь поставки оружия и боеприпасов, как и администрация Кливленда. «Кругом шпионы, — писал Перес Карбо Эльвире в мае 1897 года. — Они следят за каждым нашим движением». Одни кубинцы полагали, будто американские инвесторы на Кубе сумели убедить новую администрацию, что если повстанцы получат статус воюющей стороны, испанское правительство больше не сможет отвечать за защиту собственности Соединенных Штатов на острове. Другие считали, что Соединенные Штаты попросту выжидают, когда можно будет заполучить Кубу себе. Хосе Марти предупреждал, что «северный великан» рано или поздно станет угрожать независимости Кубы не в меньшей степени, чем сейчас Испания. Его соратник-повстанец Антонио Масео соглашался: «Я не ожидаю от американцев ничего, — писал он Пересу Карбо в июле 1896 года, спустя месяц после республиканского съезда в Сент-Луисе. — Нам придется всего добиваться самим. Лучше победить или проиграть без их помощи, чем оказаться потом в долгу у такого могущественного соседа».